не спрашивал, как она узнавала о его появлении, ему до этого дела не было. Меральда устраивала его как любовница, не пыталась переехать к нему в дом, не настаивала на чем-то серьезнее таких встреч. Да и какая женщина согласится уехать в глушь, на заставу, сидеть там и ждать, когда он вернется из очередного рейда?
Шустрые пальчики Меральды между тем нежно обхватили его внизу живота, и Эргед, шумно выдохнув, резко повернулся, обняв гостью и жадно припав к ее губам. К демонам эти размышления, на заставах с удовлетворением физических нужд проблем тоже не возникало: в селениях отношение к этой стороне жизни было гораздо проще. И никто не видел ничего зазорного в таких встречах к обоюдному удовольствию.
Позже, когда они лежали в постели, отдыхая, Меральда негромко спросила, рассеянно выписывая пальцем узоры на груди Эргеда:
– Ты надолго?
– Завтра уезжаю, – отозвался он, обнимая одной рукой женщину и глядя в потолок.
По телу растекалась сытая расслабленность, потихоньку наваливалась сонливость, и разговаривать не особо хотелось.
Меральда вздохнула.
– Опять? – в ее голосе проскользнуло легкое недовольство. – Эргед, может, подумаешь о возвращении в Орвиш? – неожиданно спросила она. – Ты же не собираешься всю жизнь мотаться по рейдам?
– Это моя работа, – пожал он плечами, – мое предназначение. Искать одержимых и освобождать их. А здесь чем я буду заниматься?
– Например, служить у князя, – предложила Меральда и, приподнявшись, заглянула ему в глаза. – В Орвише тоже найдется для тебя работа, Эр. – Она ласковым жестом запустила пальцы в его волосы. – И потом, может, пора бы и о семье задуматься? – добавила тише, и ее глаза блеснули в полумраке, разгоняемом лишь углями в печке.
Эргед чуть нахмурился. Вообще-то, конечно, дельная мысль о семье, только… не тянуло его пока осесть и остепениться. И семья – это слабое место, а ему непозволительно иметь слабости. Непрошеные воспоминания попытались всплыть из глубин памяти, но Эргед жестко задавил их, не желая портить себе настроение.
– Задумаюсь, но позже, – коротко отозвался он и повернулся, добавив: – Давай спать, мне завтра вставать рано.
Он не видел, как скривилось от досады лицо женщины, только почувствовал, как теплое мягкое тело прижалось к его спине, а дыхание пощекотало шею.
– Спокойной ночи, – тихо произнесла Меральда.
Эргед почти сразу провалился в крепкий сон и не услышал, как она прошептала:
– Все равно ты станешь моим, демонов упрямец! Станешь…
Вскоре в спальне воцарилась тишина, нарушаемая лишь размеренным дыханием спящих. А утром, проснувшись с рассветом, Эргед быстро собрался, поцеловал в щеку сонно пошевелившуюся, но не открывшую глаза Меральду, позавтракал и выехал из Орвиша, отправившись к перевалу.
Ольгер, сгорбившись, сидел за дальним столом в ближайшей таверне и остановившимся взглядом смотрел на остатки хмельного меда в кружке. Перед глазами стояло застывшее лицо Вилены, ее последние слова… И сердце снова сдавила болезненная тоска, от которой хотелось выть раненым волком. Как же так получилось… Может, если бы он раньше обратился… Ольгер тряхнул головой и зажмурился, в несколько глотков допив уже третью по счету кружку, однако хмель не брал, он оставался совершенно трезвым. И ведь чувствовал – что-то не то… Еще когда по городу поползли слухи о растерзанных животных… Видел же как-то раз, как Вилена куда-то среди ночи уходила из дома. Но отказывался верить, запрещал себе даже думать о том, что в его жену вселилась сумеречная тварь. Не уберег…
– Еще одну, – скупо бросил он подавальщице, забравшей пустую кружку.
Жизнь вокруг шла своим чередом, приходили посетители, занимали столики, громко что-то обсуждали, смеялись, спорили – обычный вечер в обычной таверне. И никому не было дела до того, что он сегодня похоронил жену. Теперь у него вообще никого близкого не осталось.
– …Да врешь ты все, – неожиданно долетел до него изрядно пьяный голос от соседнего стола, где отдыхала компания наемников. – Невозможно вернуться с сумеречной стороны!
– Вот те истинная правда, – убежденно заверил его такой же пьяный собеседник. – Сам слышал, как в одной деревне говорили!
– И что тебе наплели? – насмешливо откликнулся третий. – Небось нужно совершить страшный ритуал на крови и пепле?
За столом послышался громкий смех, а Ольгер спросил себя, зачем сидит тут и слушает эту чушь. Но идти в ставший пустым и чужим дом не хотелось, и он отпил глоток душистого меда, совершенно не ощущая вкуса.
– Нет, шепнули, что страж перевала властен над духами и может вернуть ушедшего, – внезапно слишком серьезным голосом ответил первый. – Если, конечно, дух ушедшего чист и не запятнан ни убийствами, ни какими другими преступлениями.
Ольгер вздрогнул, едва справившись с порывом обернуться и посмотреть на того, кто это сказал. В душе вспыхнула безумная надежда, прогоняя тоску, и решение родилось мгновенно: страж, ему нужен страж. Ведь Вилена была чиста душой, как никто, она и мухи не обидела. Значит, ее дух можно вернуть. Отодвинув недопитую кружку, Ольгер достал из кошелька несколько монет, оставил на столе и решительно поднялся. Что ж, значит, Сумеречный перевал. Ольгер не сомневался, что страж поможет, – Вилена слишком молода, чтобы умирать! Эта проклятая тварь убила ее, лишив возможности прожить жизнь и родить еще много детей.
Вернувшись домой, он не стал откладывать на завтра, сразу собрался, оседлал коня и выехал прямо в ночь. Верный меч не даст пропасть, в окрестностях Орвиша спокойно, а к утру он успеет уехать достаточно далеко. Страж поможет, обязательно. Ольгер готов был отдать что угодно за возвращение Вилены.
Ула резко вынырнула из сна, распахнув глаза и едва не застонав: кожу жгло огнем, комната плыла, а в голове настойчиво звучал тихий шепот сотен голосов, которые она хотела забыть навсегда. «Наша… наша… Вернис-с-сь, избранная… Мы ждем…» Всхлипнув и скрипнув зубами, стражница кое-как сползла с кровати, проклиная все на свете: это не должно было случиться так скоро! Ведь она была у священного озера всего пару недель назад! Еще один тревожный сигнал? Ула стянула насквозь мокрую от пота рубаху и уставилась на горевшие рубином знаки на коже. Выдохнув очередное ругательство, она оделась, превозмогая боль и ломоту в костях, пристегнула меч и вышла во двор. Есть не хотелось, при мысли о пище желудок скручивал спазм, и Ула сунула в дорожную сумку пару головок твердого сыра, краюшку хлеба и флягу с ягодно-травяным настоем. У озера поест…
Как садилась на лошадь, стражница помнила смутно, сил хватило лишь выпустить духа-хранителя, и белая призрачная тень увела на тайную тропу. Только так можно было попасть к священному Шатурскому озеру, куда ходили шаманы и она, Ула. По легендам, когда-то сюда
