поднял зелёные глаза, герцог тут же его узнал.
– Аквилио, – прищурил глаза герцог, – только не говори, что тебе снова нужна помощь. Мне некогда, я вешаю себе жену на шею.
– Вел, неужели женишься? – хлопнул по плечу зеленоглазый. – Зубы гримма! Какая милота! Срочно нужно это отметить.
– Уже отмечали, когда мой брат собирался жениться, – буркнул Андертон.
– Но это другое. Неужели ты не выпьешь с другом?
– Ладно, – проворчал герцог, – но только недолго. У меня еще дела.
– А, понимаю, – хитро улыбнулся Аквилио, – кто же она?
– Ведьма, мой друг.
Улыбаясь, мужчины отправились в таверну «Гусь и яблоки». И хотя, друзья недавно виделись, но этим двоим было о чём поговорить. Их связывала давняя дружба и общие дела в прошлом. За весёлым разговором друзья не заметили, как провели вместе больше половины дня. И кажется, герцог слишком увлёкся местной медовухой.
– Этак тебя развезло, Андертон, – произнёс почти трезвый Аквилио, помогая герцогу выйти на улицу, – давай помогу добраться до поместья.
– Н-не надо, – пробормотал герцог, шатаясь, – у меня ещё есть дело. Всё-всё, Аквилио, бывай.
Гай покачал головой.
– Прощай, мой друг.
Герцог только с третьей попытки забрался на химеру. Он вспомнил, что должен извиниться перед маркизой, и отправился за цветами в соседний лес. Андертон присматривался к цветам, но не понимал, какие лучше выбрать. Наконец, он подумал, что цветы должны напоминать маркизу. «Её красота внутренняя, но у неё есть и колючки», – подумал герцог. И тогда его взор упал на совершенный цветок (по его мнению). Ярко-фиолетовая корона и узкие колючие листики.
– Идеально, – пробормотал себе под нос герцог и набрал полную охапку удивительных цветов.
Он потратил так много времени на поиск красивого букета для маркизы, что возвращался в поместье уже непроглядной ночью.
– Проклятие, – ворчал Андертон, бредя по тёмному поместью, – сфера…ик…зажгись. А, ладно… Ничего не вижу… Где комната этой ведьмы?
Наконец, герцог отыскал дверь маркизы и постучал кулаком.
– Отворяй, ведьма…ик… – едва пробормотал Велиус и снова забарабанил.
Маркиза открыла дверь, хмуро уставилась на герцога и скрестила руки. Волнистые каштановые волосы разметались по сторонам, а тонкую талию леди подчёркивал лиловый халат.
– Ваша Светлость?
Велиуса шатало как на корабле во время шторма. Он поклонился, чуть не упал, и зацепил голубую вазу, которая с громким звоном полетела на пол.
– О! Андертон, да вы пьяны в зюзю, – заметила со смешком Нерине, разглядывая осколки.
– Это все из-за тебя, – буркнул герцог и сунул под нос букет, – миледи, примите вместе с моими извинениями свежесрезнвй… ик…свежесрезнвй…букет.
– Это же чертополох, – ехидная улыбка расползалась по губам маркизы.
– И что? Он также…ик…мил как вы.
– Какой сомнительный комплимент. Ещё никто не говорил, что я мила, словно сорняк, – фыркнула леди и посмотрела вглубь комнаты. – Нет, ты это видел Анемон?
– Это еще кто там? – взревел герцог, отодвинул маркизу и ввалился в комнату. – Что за Анемон? Любовник? И имя то какое у него дурацкое! Такое же кислое, как лимон…ик…
Леди прыснула от смеха. Чёрный кот, лежащий на кровати, подозрительно посмотрел на Велиуса.
– Это мой кот, – фыркнула маркиза. – Но мило, что вы ревнуете.
– У-у-у зверюга, – буркнул он и с сожалением посмотрел на Нерине. – Я хотел из-з-звиниться, что вёл себя непоз…ик…непозволительно.
– Может, лучше завтра поговорим? – мягко улыбнулась она.
– Нет! Я хотел сказать!
– Может, присядете хотя бы, Андертон?
– Нет, – мотнул головой герцог, – не сбивай с мысли, женщина. Я огорчился, потому что мне навязали брак. И сожалею, что вёл себя как осёл.
– Навязали? – глаза леди расширились, – но…я думала…
– Буду стараться вести себя х-хорошо, – перебил герцог и плюхнулся на кровать, – погоди, голова кружится…
Кот юркнул под кровать.
– Андертон…спасибо…с вами всё хорошо?
Велиус лёг на кровать и закрыл глаза.
– Хотел сказать…– он замолчал.
– Что?
Но в ответ леди услышала храп. Она тихо выскользнула с букетом чертополоха из комнаты. Анемон следовал за маркизой.
Нерине спала плохо. Она не могла уснуть частично из-за того, что была смущена извинением герцога. Отчасти, что кровать в Оранжевой комнате слишком твёрдая. А ещё Нерине расстраивал тот факт, что дядя «навязал» её герцогу.
Кирс пришла причесать маркизу, которая сидела перед круглым посеребрённым зеркалом и грустно смотрела на отражение. Горничная плавно расчёсывала каштановые волосы, которые мягкими волнами рассы́пались по спине леди и доставали той до ягодиц.
– Сделать пучок, украсив его лентами или заплести косу, уложив её короной?
– Всё равно, – бесстрастно ответила маркиза.
– У вас плохое настроение, миледи?
– Я недостаточно красива для герцога, – хмуро ответила Нерине. Зелёные глаза мрачно сверлили зеркало. – Поэтому какая разница?
– Вы очень миленькая! – воскликнула Кирс. – Да, сейчас модно быть блондинкой и хлопать синими глазами. Но, миледи, вы и правда хорошенькая. Даже не смейте думать иначе! Неужели вы вздыхаете по герцогу?
– Что? – маркиза отвела взгляд. – Нет.
– Тогда по разбойнику-виконту?
– Нет, меня печалит, другое
– Что же, миледи? – горничная замерла с расчёской в руках. – Отчего сегодня придираетесь к своей красоте?
– Герцога заставили жениться, – тяжело вздохнула Нерине. – И у меня никогда не будет такого же брака как у батюшки и матушки. Андертон не будет меня лелеять и станет проводить время в чужой постели. А это разобьёт моё сердце.
– С чего вы взяли, что его заставили? – Кирс удивлённо хлопала карими глазами.
– Андертон сам так сказал.
– Ах, миледи. Герцог сильный мужчина, который участвовал не в одной военной компании. Чего только стоило сражение под Обербургом! Неужели думаете, что кто-то может его заставить? Сам так решил, и как всякий мужчина, просто бесится, что ему придётся остепениться.
– Возможно, ты права, – выдохнула Нерине. – А где Анемон? Снова убежал? Не пойму, где он всё время пропадает?
– Для этого дем…кхе…кота тут раздолье. Он вернётся, миледи. Сегодня хороший день, чтобы поискать тот цветок…эм…как там… – Кирс заплела маркизе косу и уложила короной, украсив причёску жемчужными заколками. – Эн… нет… Эл…
– Эустому?
– Да, именно её, миледи. Это поможет вам отвлечься от грустных мыслей.
– Да ты права, Кирс. Не могла
