бы они попали в плен к противнику. А по сценарию, " Восточные", то есть как бы Советская армия не должны были с такими потерями победить " Западников". Гречко потом устроил разнос командиру десанта, а что тому было делать? Но начальству же главное красота.
- Да уж, повоевали! - почесал репу Лёха. - А я видел в каком-то военном журнале хренову кучу танков выстроенных на поле. Это не там было?
- Это где строй танков уходит за горизонт? - уточнил Крылов. - Да, это после окончания учений, как водится, парад был. Там своя хохма получилась. Парад должен был начаться в 10 часов утра. А вся верхушка: Брежнев, Косыгин, Подгорный и ещё кто-то, опаздывали. А по сценарию над трибунами должны были пролететь самолёты. Ну, для красоты! Аэродром был далеко, лететь нужно было несколько минут. Самолёты на земле ждать не могли. Никто ж не знает, на сколько начальство опоздает, ну и взлетели. А правительства нет! Они кружат в отдалении. Министр обороны Гречко на трибуне приплясывает от злости и чего-то приговаривает. Ну а радисты сидят в своей будке и ровно в десять ноль-ноль, как положено, включили микрофоны. А Гречко-то не знал и продолжал материть и родную партию и родное правительство и всех членов Политбюро персонально.
- Ну ты заканчивай, Володя! - снова перебил старшина. - Что вы как дети, не понимаете, что можно говорить, а чего нельзя?
- Да я же ничего такого и не говорю, это Гречко! - пожал плечами Крылов. - Зато когда наконец все приехали и колонны шли перед трибунами вся армия улыбалась членам Политбюро, ну очень широко, вспоминая мат министра обороны!
Посмеялись...
- Да, любят у нас показуху! - протянул Вася Онопко. - Интересно, хоть что-то делается без неё?
- Куда там! - махнул рукой Конюшков. - Вот завтра посмотрим как сильны и могучи наши воины!
Глава 3
Утром был кросс.
И хотя мы были готовы к тому, что это профанация и бегут специально собранные легкоатлеты со всей гвардейской Первой танковой армии ГСВГ, как говорили, самой большой в мире, но то, что мы увидели превзошло наши самые смелые ожидания. Начальство не надеялось даже на специально отобранных спортсменов, поэтому всю дистанцию кросса в шесть километров разбили на две части: три километра туда и три обратно. Один оркестр расположили на старте -финише, а второй, наш, на середине дистанции возле кучки деревьев. И мы воочию наблюдали, как рождаются рекорды. Спортсмены добегали до этого промежуточного финиша и вместо того, чтобы развернуться и бежать обратно, падали на траву под кустики, тяжело дыша. А в сторону финиша из лесополосы выбегали другие, с такими же номерами на груди и бодренько мчались к победе! Этот "засадный" полк и обеспечивал хорошие результаты забега!
- Ничего себе! - разинул по обычаю рот Алёхин. - А если бы бежали обычные солдаты, да все шесть километров, как положено?!
- Лёха, ты им желаешь смерти? - засмеялся я. - А кто на страже рубежей стоять будет?
- А вот если взять и написать прямо в Политбюро или лично Брежневу! - помолчав, задумчиво сказал Лёха. - И рассказать, что это всё обман!
- Ты чего, совсем плохой? - постучал согнутым пальцем ему по лбу Вася Онопко. - Знаешь, у нас в полку зам.по тылу первого батальона старшего лейтенанта Сапрыкина? Не знаешь? И не узнаешь уже! Тоже решил родной партии глаза раскрыть на безобразия, творящиеся в армии.
- И что? - округлил глаза Лёха.
- А то! - передразнил его Вася. - Отправил письмо прямо министру обороны и стал ждать ответа. А дождался особистов. Приехали и увезли.
- Куда?
- В город Топиц. Главдурдом ГСВГ. Вот там и расскажет, а его внимательно послушают. Долго будут расспрашивать, думаю...
- Чо, правда? - не поверил Лёха.
- Хочешь проверить? - ласково улыбнулся Вася. - Давай. Только заранее мне свой трамбон оставь, давно хотел на нём подудеть.
К моей великой радости к вечеру нас отпустили, посчитав, видимо, что дальше справится и свой местный оркестр. Мы вернулись в полк почти перед самым отбоем и несмотря на кошмарный день и нудную дорогу у всех было приподнятое настроение - дома! Как быстро человек привыкает к месту! Ещё вчера ты жаловался на трудности службы и всё в полку тебя раздражало - от ежедневных построений утром и вечером до идиотских лекций замполита о " мировой гидре империализма", а сегодня, вернувшись из места в котором почувствовал себя "не в своей тарелке", радуешься, въезжая в такие родные металлические ворота с красной звездой.
Сверхсрочники быстренько рассовали инструменты по своим местам и разбежались по квартирам. Мы, пожевали остатки сухпайков, которые нам выдали в Борне вместо ужина и тоже поплелись в казарму.
- Я готова! - повернулась ко мне Габи с неизменной улыбкой. - Пойдём?
Я сидел у её письменного стола наслаждаясь процессом переодевания, который мне теперь разрешено было наблюдать. Не в полной мере, конечно, а только на финальной стадии. Я теперь, вроде как обладал каким-то официальным статусом - помолвка в семье Хеттвер считалась делом серьёзным. Поднимаясь со стула, я заметил небольшую почтовую открытку, прикреплённую над столом, которой раньше не было. Это было цветное фото красивого пейзажа, который показался мне смутно знакомым.
- Что это за место, Габи? - Я наклонился разглядывая фотографию.
- Это Sächsische Schweiz - Саксонская Швейцария. - Ответила Габи, взглянув на открытку. - Говорят, очень красивое место. Моя подруга была там недавно с родителями и подарила мне это фото. Я так мечтаю там побывать. - Вздохнула она.
Саксонская Швейцария... Точно! В прошлый раз наш оркестр сопровождал туда какую-то группу солидных граждан. Не думаю, что это были обычные туристы, ибо с какого перепугу пригласили целый оркестр сопровождать их? В тот раз мы сели на пароход в Дрездене и плыли по Эльбе в сторону Чехословакии, до самой этой Саксонской Швейцарии играя всю дорогу марши. Потом был пеший переход от пристани до огромного театра под открытым небом, где мы посмотрели какой -то спектакль, в котором актёры не только ходили по улочкам настоящего городка с площадью, но и скакали на живых лошадях и ездили в каретах. Задником сцены были высоченные скалы,
