долго соображали, как выдурить из Асторов приглашение на совсем обычного мистера Фрэнка Вилью.
— Хреново, что он мексиканец, вот испанца сделать графом раз плюнуть,
— Наоборот, — рассудительно возразил Ося, — здешние аристократы все наперечет, мгновенно вычислят.
— И что ты предлагаешь?
— Что нам мешает, то нам поможет! В Латинской Америке полно потомков испанских грандов, про которых все думать забыли.
Идею обмозговали, и Панчо у нас обзавелся новым прадедушкой — вычитанным в энциклопедии Хосе де ла Серна, графом де лос Андес, вице-королем Перу. А что у Панчо нет бумаг, подтверждающих титул, так сколько войн позади! Так что придется Асторам поверить на слово Грандеру и барону Шварцкопфу (тут меня опять пробило на ржач), когда мы представим Панчо явочным порядком, небось, не вытолкают.
До светского события оставалась неделя и мы использовали ее для поездки в Париж — давно требовалось провести несколько встреч. В поезд с нами увязалась Галина Махно и Эренбург по своим делам. Илья попутно хотел проведать Маяковского, на полтора года зависшего во Франции в компании Татьяны Яковлевой — ну а что, великому пролетарскому писателю Горькому на Капри отвисать можно, а пролетарскому поэту на пляжах Ривьеры нельзя?
Перспективы у него так себе, Советская власть в лице товарища Сталина понемногу всем фитилек прикручивает, Горького все больше в Союзе стараются держать и Маяковского тоже к рукам приберут. А там и 37-й год близок, если не «залечат», как Алексея Максимовича. Но Володя уже протянул дольше, чем в реале, бог даст, еще несколько лет будет стихи сочинять.
На всякий случай перед отъездом запросил у Панчо справки на участников вечеринки — мало ли, найдется какой нужный контакт, в неформальной обстановке договариваться легче. Мистер Вилья отправил телеграммы в нашу парижскую резидентуру и в Америку, Лаврову и его аналитикам.
В поезде Ося насел на меня с планом очередной аферы:
— Точно уверен, что курс доллара к золоту изменится?
— Ну сам видишь, для стабилизации экономики нужен приличный золотой запас, Рузвельт об этом прямо говорит.
— А если его не изберут?
— Ой, не делай мне мозг! Не Гувера же, против республиканцев сейчас можно выставить хоть дворника!
Ося хмыкнул.
— Ну вот. Лавров сообщал, что в министерстве финансов потихоньку обсуждают запрет свободного оборота золота. Дальше все просто, Рузвельта изберут, он потребует депонировать все наличное золото, после чего легко девальвирует доллар.
— Получается, что у нас буквально пара месяцев для операций на американском рынке, но есть одна идея…
— Не тяни кота за хвост.
— Золото есть у Советов! — торжествующе выпалил Ося и тут же оглянулся, не слышит ли нас кто-нибудь.
— Так они его не отдадут!
— Еще как отдадут! Смотри: их золото не принимают в уплату, требуют сырье и только сырье!
Я медленно кивнул — такая своеобразная форма санкций против «первого в мире пролетарского государства», вот СССР и выкачивал из деревни зерно.
— А мы продадим! Через подставные фирмы, третьи страны и так далее! Золото будем хранить в Швейцарии и там же возьмем под него кредит в долларах!
Ай да Ося, ай да сукин сын! Это он ловко придумал, это позволит отбить все наши расходы на покупки для Советов. И риск невелик — это в Америке нас бы за такое грохнули, не задумываясь, а вот «цюрихские гномы» предпочтут договориться…
Париж, с поправкой на сезон, ничуть не изменился — асфальт усеяли золотистые листья каштанов, в кафе-поплавках на Сене под негромкий джаз, прочно вошедший в мейнстрим, буржуа и богема обсуждали новости искусства и политики. Шляпки-таблетки уверенно вытесняли колокольчики шляпок-клош, но, вне зависимости от головного убора, дамы и девушки все так же фланировали по набережным и паркам.
Гостиница «Лютеция» встретила нас потускневшим блеском — униформа в стиле империи Наполеона I осталась в прошлом, лакеи и коридорные перешли на более практичные брюки, смокинги и куртки со стоячими воротниками.
Но раковины в ванных — прямоугольные лотки, сделанные из тонких мраморных плит — остались по-прежнему чертовски неудобными, умываясь с дороги, я как обычно забрызгал все вокруг. Ларри тем временем, чертыхаясь и переходя с английского на немногие известные ему французские слова, устаканивал взаимодействие с двумя полицейскими агентами, назначенными нам в охрану, и при моем появлении счел за лучшее бросить это занятие:
— Куда, босс?
— К мэтру Ташару, оттуда в контору на авеню Опера.
Профессор Андрэ Ташар, крупный специалист по гражданскому праву, в том числе историческому, по моему заказу подготовил справку об Андорре и теперь с удовольствием ее зачитывал, а я все ждал, когда он перейдет к выводам. Прервать уважаемого буржуа осмелились только напольные часы в массивном дубовом футляре, отбив полдень. Мэтр выудил из жилетного кармашка золотые часы, сверил их и ускорился:
— … граф Барселоны, как я уже отмечал, передал светскую власть над долиной епископу Сео-де-Уржеля, через триста лет подписан акт разделения власти между епископами и графами Фуа… Когда Франциск Феб стал королем Наварры…
— Это несущественно, мэтр, чем кончилось?
— Сюзеренные права через короля Наварры Генриха перешли к Франции… Но дальше, мой дорогой друг, есть юридический казус. Номинально, в силу обычая, князем-соправителем Андорры считается президент Франции. Но первая Республика полностью уничтожила Старый порядок, то есть формальной передачи прав не было, — он быстро глянул на меня, оценил заинтересованность и вкрадчиво добавил: — Я знаю нескольких адвокатов, кто мог бы доказать, что суверенитет не переходил к республике, а принадлежит епископу и Генеральному совету Андорры.
— Отлично, передайте моему секретарю их адреса и телефоны.
— Но позвольте спросить, зачем вам это?
— Строго между нами, мэтр: я собираюсь открыть там банк и не хочу, чтобы он стал игрушкой каких угодно политический перипетий.
Возле представительства Grander Inc творился сущий бедлам: если при открытии тут толкались десятки претендентов на инженерные и технические должности, то нынче возле входа ошивалась толпа из девиц в возрасте от двадцати до сорока, по преимуществу державшихся парами блондинок.
— Блин, что тут происходит? — ахнул я, ввалившись в кабинет Оси.
Хозяин, жмурясь, как кот на печке, и сидевший рядом Панчо наблюдали движение от середины комнаты к стенке шеренги симпатичных и фигуристых девиц, почему-то с заложенными за голову руками.
— Девушки, оставьте нас.
Обтянутые узкими юбками попки исчезли в дверях, а я потребовал объяснений у Оси.
— Мне нужны новые секретарши, вот, выбираем…
Панчо угукнул в подтверждение, обводя номера в блокноте.
— Ничего
