Их общая спальня находилась в одном из двух чердачных помещений. В комнате напротив спали служанки, а слуги и приказчики банкира – прямо в лавке или в подсобных помещениях.
– Скоро приедут Доруа, – ответила девушка.
Вдова зевнула:
– А мне что-то нездоровится.
Вслед за Жильеттой явились ещё три служанки. Первая несла таз, вторая – кувшин с водой, третья – льняное полотенце. Как только Лоренца умылась, нянька причесала гребнем её волосы и надела тонкий белый чепчик, а поверх него – чёрную короткую накидку с узорчатой каймой. После чего достала из сундука новую одежду.
Вскоре после утренней мессы приехала Жанна с родителями и Лоренца поспешила увести подругу в сад.
– Какая ты красивая в этом наряде, Жанна!
– А Вы – ещё красивее, мадемуазель!
В действительности, наряды обеих девушек мало чем отличались один от другого. Мода того времени предписывала носить приталенное на бёдрах платье с маленьким квадратным или треугольным вырезом и длинными, расширяющимися к низу рукавами. Только наряд Лоренцы был голубого цвета, а её подруги – светло-коричневого.
– Клянусь Святой Девой, Вы сведёте на турнире с ума всех мужчин! Что же касается моего брата, то он давно уже от Вас без ума! – продолжала Жанна.
При упоминании об Этьене Лоренца незаметно вздохнула:
– Твой брат тоже приехал?
– Нет. Этьен остался присматривать за лавкой. Но всё это время он не давал мне покоя, выспрашивая, не влюблены ли Вы в кого?
Сердце Лоренцы тревожно забилось:
– И что ты ему ответила?
– Сказала, что ничего не знаю.
– Спасибо! – с чувством произнесла девушка, бросившись на шею подруге.
В ответ та покачала головой:
– Я не хочу обманывать брата. Если Вы не любите Этьена, то, прошу Вас, скажите ему об этом!
– А если я сама не знаю: люблю его или нет?
– Девушка всегда знает, в кого она влюблена. Вот мне, например, никто не нужен, кроме Франсуа.
– Значит, я не такая, как все!
– В таком случае, Вам нужно сходить в церковь и помолиться своей святой. Чтобы она вразумила Вас.
– Я уже просила её об этом.
Девушки немного помолчали.
– Раньше мне приятно было думать о том, что твой брат влюблён в меня и что со временем он, возможно, станет моим мужем, – Лоренца словно размышляла вслух. – Но теперь…
– Теперь, когда появился мессир де Сольё, у Вас голова пошла кругом, – поддразнила её подруга.
– Кажется, я знаю, что нужно делать! – вдруг воскликнула Жанна.
– Что ты имеешь в виду?
– Помните, я рассказывала, как тётушка Адель, овдовев, долго не могла решить, за кого ей выйти замуж во второй раз: за мясника или торговца?
– Да.
– И что она, желая узнать свою судьбу, пошла за советом к гадалке?
– А гадалка предсказала ей, что она станет супругой твоего дядюшки?
– Вот именно. Может, Вам тоже стоит обратиться к ней.
– Но ведь гадание не принесло твоей тётушке счастья: её второй муж вскоре умер, а мясник жив и поныне.
– В самом деле, – Жанна уныло вздохнула.
Разговор девушек прервала служанка, которая сообщила, что их ждут в столовой. Там Лоренца увидела принаряженных родителей и Жака Доруа с супругой. Мессир Бернардо, рано поседевший брюнет, склонный к полноте, выглядел очень внушительно в своём чёрном берете и алом кафтане с беличьей опушкой. Голову его супруги покрывала французская накидка, а платье было зелёного цвета. Родители Лоренцы чем-то походили друг на друга, хотя Флери Доруа была на двадцать пять лет моложе своего мужа.
Через несколько минут длинный кортеж растянулся почти на всю улицу Розье. Раньше вдоль неё цвели дикие розы, давшие улице своё название. Теперь же она была стиснута с двух сторон домами. Парижане ещё называли её улицей Евреев, так как эта территория когда-то принадлежала иудейской общине. Но после того, как сынов Израилевых изгнали из Франции, в квартале Маре стали селиться, в основном, торговцы и знать.
Впереди процессии ехали солдаты, охранявшие запечатанные кожаные мешки с золотом, за ними – мессир Бернардо и его кум. Потом следовали носилки, запряжённые мулами, в которых сидела донна Флери с Мадлен Готье, супругой Жака Доруа (донна Аврелия из-за недомогания осталась дома). За носилками верхом ехали девушки. В конце шли вооружённые слуги Нери.
Монбар и Сольё, возглавлявшие кортеж, когда приходилось пробираться по узким парижским улицам, вдруг оказались рядом с подругами, едва они выбрались за городские стены. Причём, как давно заметила Лоренца, Амори гарцевал на вороном жеребце, а белая лошадь была у барона.
– Вы прекрасно выглядите, мадемуазель де Нери, – сделал тот комплимент девушке, пытаясь приноровиться к размеренному шагу её мула.
– Благодарю Вас, сеньор. Но, вероятно, на турнире будут присутствовать дамы гораздо красивее и знатнее меня, – громко ответила Лоренца, бросив быстрый взгляд на Амори, ехавшего рядом с её подругой.
– Уверяю Вас, что многие из них с удовольствием поменялись бы с Вами местами.
– Вы, должно быть, смеётесь надо мной,
– Вовсе нет. Ведь Вы – единственная дочь и наследница одного из самых богатых людей в Париже!
Не зная, как ей реагировать на слова Монбара, Лоренца промолчала. Тем временем Амори обратился к Жанне:
– Прекрасная погода, не правда ли, демуазель?
– Да, мессир, сегодня чудесный день, – согласилась с ним та.
После чего, взглянув на подругу, лукаво добавила:
– Жаль только, что с нами нет моего брата.
– А что с ним?
– Остался в лавке вместо отца. Он торгует грубым сукном и шерстью.
– Ну, что же, вполне достойное занятие.
– Самое достойное занятие для мужчины – это война, – неожиданно вмешался в их разговор Монбар.
– А Вы кого бы предпочли, мадемуазель де Нери, воина или торговца? – прищурясь, спросил он затем у Лоренцы.
– Мой отец считает потерянным день, когда не может трудиться, а он – настоящий мужчина.
– Я согласен с Вами, – Амори улыбнулся девушке.
Заметив это, барон сдвинул брови:
– Вы еще слишком молоды, чтобы судить об этом, Сольё.
– Хотя и молод, но отвечаю за свои слова, – спокойным и, в то же время, твёрдым тоном ответил ему молодой человек.
– В таком случае, решим наш спор во время турнира! – подхлестнув лошадь, капитан ускакал вперед.
– Вероятно, сеньор де Монбар обиделся на Вас, – обеспокоенно посмотрев ему вслед, заметила
