раз.
– Но почему? – возмутился магистр Чукар, пожилой преподаватель, что за столом оказался рядом со мной. – Кроме вас, готовить больше некому.
Пока я пребывала в себе, анализируя новые для себя переживания, он что-то говорил. Но я все прослушала, а аргументы у магистра закончились.
– У вас тут почти две сотни студентов, в том числе девушки, что значит, некому готовить? – спросила я мужчину, которого приставили ко мне, чтобы все показать, а он первым делом повел меня на кухню.
И там радостно сообщил, что теперь это мое рабочее место, где я буду готовить на всю эту ораву, провожающую меня плотоядными взглядами. Будто я сама пирожок. С грибами. Мухоморами и бледными поганками. Или не знаю, что тут у них растет самое ядовитое.
А все потому что на том, что я завхоз, мое представление не закончилось.
– Темный маг, – добавил лорд ректор.
Вы бы видели, как менялись выражение лиц студентов. Удивление, возмущение, злость и обида сменяли друг друга. Но не жалость и брезгливость, которые были для меня гораздо привычнее. А еще любопытство, которое заставило некоторых оболтусов тащиться за нами.
– Как вы не понимаете, Карина, это же Светлые маги! – чуть и не с придыханием сказал мужчина. – Они не могут готовить.
– А, так они у вас больные. На голову ушибленные? Им ножи доверить нельзя, они друг друга и себя зарежут? – с сочувствием и вежливым участием поинтересовалась я.
На вид лбы были здоровые, с руками-ногами, и я пришла к выводу, что единственное, что у них может быть – расстройство психики. Других причин, почему они не могут себя обслужить, я не видела.
Магистр отшатнулся.
– Вы не понимаете. Светлые – это самые влиятельные и уважаемые маги Окенчара. Мы элита этого мира. Никто из нас не может работать на кухне.
– В таком случае наймите кухарку. Я завхоз, а не прислуга. И тоже не могу работать на кухне. И не буду, – сообщила я, разглядывая помещение.
Оно было большое, очень. Гораздо больше, чем у нас в училище. Но грязное до безобразия. Все в очистках этой самой моркови, которые налипли повсюду. У нас даже в учебных классах для поваров чище, чем здесь, хотя наши детки за собой убирать ох как не любят. Но их учителя заставляют порядок наводить, а тут, похоже, некому.
Магистр разразился новой возмущенной тирадой, но я не стала даже вникать. Определенно, “нет” – волшебное слово. Или это все от того, что я больше не заикаюсь? Раньше я бы просто не смогла отказаться. А сейчас… Этот мир нравился мне все больше.
– Но морковь же вам кто-то чистит? Если сами вы не можете даже этого? Не пойму, разве сложно приготовить из нее горячее блюдо? – остановила я поток словоизлияний.
Магистр возвел очи горе, и глубоко вздохнул.
– Я же объясняю, здесь нет слуг, а детям нельзя готовить. Во-первых, никому из них не доводилось делать ничего похожего раньше, они просто не умеют. Во вторых, они Светлые! То есть у них созидающая магия. И если доверить им приготовление пищи, они начинают ее создавать. Но магия у них нестабильная и последствия непредсказуемы. А морковь чистит артефакт, вот он, – магистр с отчаяньем ткнул в машинку, подозрительно похожую на картофелечистку, с его пальцев сорвалась искра, и прибор тут же загудел.
Подошла, сняла крышку, заглянула. Точно, принцип такой же, как у нас в училище – корнеплоды крутятся и трутся об абразивный диск.
– А выключатель где? – поинтересовалась, не найдя привычной детали.
– Он сам выключится. Когда-нибудь, – смутился магистр.
И возникло у меня подозрение, что проблемы с магией тут не только у студентов.
– Так, ладно, слуг у вас нет, а сами вы немощные и Светлые, поэтому пристрастились к сыроедению. Дело ваше. Но я, признаться, порядком проголодалась. И как Темная, энергией солнца питаться не могу. Я бы от чего-то более существенно не отказалась. Предположу, что мяса вы не едите по религиозным причинам, но крупа-то есть? Могу я себе кашу сварить?
– А при чем тут энергия солнца? Мы же не стихийники! – обиделся магистр. – И мясо мы едим, если кто-нибудь его добудет. И крупа тоже есть, вот.
Он, достав из-под полы камзола ключ, открыл дверь в самом углу кухни. Настолько неприметную, что я ее сразу и не заметила. За ней оказался небольшой тамбур, который вел в два помещения.
А там…
Столько еды я в жизни не видела. Огромная холодильная камера забитая продуктами. Здесь были молоко и яйца, крупы и мука. Сахар, соль и приправы. Сметана, масло, творог. Не было только хлеба и колбасы, чтобы быстренько соорудить бутерброд. Наверное, их в первую очередь съели.
Прошла во вторую комнату, а там гигантское овощехранилище. Картофель, лук, свекла, кабачки с тыквами. Огурцов и помидоров не было. Видимо то, что можно съесть не готовя, уже употребили по назначению. Зато сухофруктов – сколько угодно.
Затарили деток на совесть. Но не учли, что они Светлые и на кухню им – ни-ни. Подумала, что каша – долго, а вот омлет с зеленушкой, которой тут было в избытке и все свежее, – самое то.
Набрала все, что нужно, и выйдя встретила жадные взгляды магистра и пятерых студентов.
– Вы готовить будете, да? – спросил один.
– Это мы вас сюда принесли, – поделился второй.
– Мы как-то пытались яйца приготовить, но у нас не получилось, – грустно заметил третий.
– А от молока животы потом болели, – вздохнул и поморщился четвертый. – И после этого кладовки совсем закрыли. Госпожа Кинази сказала, что мы так себя раньше угробим, чем нас твари или умертвия сожрут.
Жалко их стало, сиротинушек оголодавших. Я хоть в семье не жила, но не голодала. Ну почти. А они ведь растут еще. Когда поближе рассмотрела, то поняла, что они хоть и высокие, но скорее всего еще подростки – движения такие же угловатые, неловкие, и есть диспропорция в теле.
Но этих пятерых же не накормишь, оставив остальных голодными. Тем более, что продуктов достаточно.
– Молоко кипятили? – спросила на всякий случай.
Замотали головами.
– А надо было? – спросил первый.
–
