её руку. Ах ты змеёныш! Так вести себя с девушкой!
В это время на шампурах уже жарились шашлыки, и Гарута открыл бутылочку шампанского, чтобы выпить за знакомство. А вскоре и шашлыки были готовы. Мужчины начали баловаться хорошим дорогим коньяком, по очереди предлагая мне тоже насладиться этим напитком. Но мне было достаточно бокала шампанского, который я могла долго цедить. И наблюдать за этой странной компанией.
Гарута с Митяем на пару натужно веселились, фальшиво делая вид, что счастливы быть здесь, в этом обществе. Отвешивали и мне, и Милене комплименты, болтали, сыпали анекдотами. Максим же сидел и тупо смотрел на вспыхивающие алым угли и взвивающиеся над мясом струйки дыма. Вообще, юноша производил на редкость странное впечатление. Явно нетрезв, после рюмки коньяка ещё больше погрузился в это состояние — а такая реакция свойственна либо людям практически не пьющим, либо злоупотребляющим горячительными напитками. Общаться с нами он не был расположен, зачем тогда подался на этот пикник? К девице своей особо теплых чувств тоже, по-моему, не испытывал. Не понимаю?!
Спустя полчаса молодая парочка решила удалиться, а точнее, Максим демонстративно потянул за собой Милену вглубь леса. И она весело, как собачонка, побежала за ним.
А Митяй начал распускать руки, пытаясь тоже меня обнять, но я заметила, как на него зыркнул Гарута, и молодой ловелас сразу сник.
Митя, как хороший мальчик, поднялся и пошёл наводить порядок на нашем импровизированном столе. А папа Максима подошёл и сел в шезлонг напротив меня.
— Танечка, скажите, что там за история произошла у ваших соседей? Вам что-то известно?
— То же, что и вам. Я думаю, что на этот вопрос вы легко могли получить ответ, читая сводки на работе.
— Да, конечно. Но хотелось бы получить ответ из приближённых к этому событию уст. Вы наверняка по-соседски знаете больше.
— А почему вас это так заинтересовало? Ведь в полиции очень много происходит за день!
— Танюша, просто история за душу тронула. Можно назвать это любопытством. Хотя случай очень трагичный!
— Я знаю столько же, сколько знают все соседи. Не более.
Но Гарута не успокаивался:
— Всегда мечтал работать в убойном отделе! Но жизнь сложилась иначе.
Да уж конечно! Да тебя за уши не оттянешь с твоего хлебного места!
— Танюш, у вас ведь большой опыт по раскрытию преступлений. Ни за что не поверю, что у вас по этому поводу нет своих версий!
— Интересно! Почему вы решили, что я такой профессионал?
— Ах это! Слухами земля полнится. А уж о вас легенды ходят! Ну так что? Расскажете?
— Я не занимаюсь этим делом! — слукавила я.
А Михаил Максимович приуныл. Не получилось разведать новости. Да их пока и не было. Дальше беседа поплыла в светском русле.
Митя навёл порядок на импровизированном столе. Скучая, улёгся на траву и один начал потягивать коньяк. Так прошло полчаса. Митяю надоело лежать в бездействии, и он поднялся, решая тоже присоединиться к молодёжи.
— Пойду к ребятам, предложу окунуться в реке.
— Точно, посмотри, как там Макс. Парень совсем не умеет пить. И зови их сюда.
И Митя зашагал вглубь леса.
Гарута тоже встал, предлагая мне шампанское. Я отказалась.
— Как вам понравилась вчерашняя игра? Мне кажется, вы вчера сорвали прекрасный куш?
— Да, мне вчера повезло. А вы тоже играете или просто это ваша работа? — притворилась я несведущей в этом.
— Да-да. Иногда, — растерянно ответил собеседник. Конечно, ему очень не хотелось бы, чтобы я что-то знала о его делишках.
И тут нашу идиллию нарушил Митяй.
Он вылез из кустов испуганный и потерянный. И, как принято выражаться, на нём лица не было. Он был бледен, лоб вспотел, руки исцарапаны. Наверное, бежал напролом через кусты.
— А-а-а-а-а-а-а-а-а! — вопил он, не переставая.
Гаруда быстро подскочил к нему и начал шлепать его по щекам:
— Что там? Что случилось?
Он тоже был напуган поведением парня, но здравомыслие и тут у него было на первом месте. Как же! Здесь посторонний человек! Может что-то узнать, что не следовало!
И он опасливо оглянулся на меня и, схватив Митяя за шкирку, потащил вглубь леса, на ходу проговорив мне:
— Извини, Таня! Пойду разберусь с молодёжью! Садитесь поудобнее, отдыхайте. Мы — скоро!
— Конечно, конечно! — великодушно изрекла я.
И они быстро скрылись за деревьями.
Но как плохо они знали Таню! Мне же надо было понять, что они скрывают и что сам Гарута хочет от меня.
В робости меня никто не обвинял, и я быстро последовала за ними.
Я кралась за ними, иногда натыкаясь на липнущую паутину, которую лесные пауки щедро развешивали всю весну на кустах и деревьях. Это было самое неприятное в моей шпионской деятельности. Преодолев всё своё отвращение к ней, я торопилась и старалась не отстать от тащившегося впереди дуэта.
Митяй продолжал что-то кричать, мычать, но, видимо, происшедшее начисто лишило его дара речи. Цицерон оставил его. Гарута на него постоянно шикал и ругался, переходя порой на мат.
Где же ваше воспитание, Михаил Максимович? Хорошо, что дамы не слышат! Хотя одна слышит, но пусть вы пока об этом не будете знать.
Я пробиралась за ними сквозь заросли, и вот наконец они закончились. И перед нами открылась красивая полянка. Я тихо шагнула за развесистый куст. Но как только нога наступила на землю под ним, из-под ног выскочила ящерица, которая, видимо, грелась на солнечной полянке. Этим немного перепугала меня, ведь в наших лесах не редкость гадюки.
Дальше, удобно устроившись, я подняла глаза на участников мизансцены. Но то, что я увидела, поразило меня до глубины души.
* * *
Гарута приволок Митяя и сам в ужасе остановился. Митяй размазывал пьяные слезы по лицу и сидел там, куда его ткнул папа друга. А живописная по своему ужасу картина представляла полный диссонанс с умиротворённой природой.
На небольшом отдалении от них, как раз ближе ко мне, кто-то сделал шалаш. Рыбаки, наверное. Но самое ужасное было около шалаша. На траве лежало истерзанное мёртвое тело Милены. Глаза её были широко открыты, рот исказила гримаса жуткой боли. Вся трава рядом с ней была в крови. Майка с неё была почти снята и порвана, джинсы спущены. Чуть поодаль лежал и бился в конвульсиях Максим. Изо рта его шла, клубилась белая пена.
В первую очередь отец кинулся к сыну. Наклонился в растерянности, не зная, как ему помочь. Но эта заминка длилась всего несколько секунд. Затем он выпрямился, оглянулся вокруг, что-то соображая.
— Спасибо, сынок! Что же ты опять натворил! — еле проговорил он.
