накормить, но которое есть белому человеку было определенно невозможно, и грустно вздыхала.
Игорь, несмотря на алкоголь, мигом оценил ситуацию и в мгновение ока поменялся с Верой тарелками, а потом, поймав за рукав пытавшегося проскользнуть мимо официанта, потребовал поскорее принести еще порцию чего-то там в пряном соусе, но обязательно нот спайси. Официант, кивнув, умелькнул на кухню, Игорь же принялся наяривать рис, как не в себя, но на пятой вилке с горкой поперхнулся и схватился за стакан с ромом.
– Остро? – вежливо осведомилось Ира.
– Да ты что! Рис обалденный! Пища богов! У тебя, Верунчик, отменный вкус!
– У меня? Где? – подняла удивленно-непонимающий взгляд от тарелки Вера. По осоловелым глазам стало понятно, что девчонку уже подразвезло.
– А, хи-хи-хи, ты про блюдо, – уже не пряча за руками лицо, почти глупо засмеялась девушка.
«Давай, мужик, жги», – мысленно перекрестил я Игоря, потому что было понятно, о какой пошлости подумала Вера.
Но Игорь, почему-то, не въехал.
Я еще раз наступил ему каблуком на ногу, но уже мягче, чисто чтоб привлечь внимание и, не особо скрываясь, сделал страшную мину, указывая на Веру.
Тут до Игоря дошло, и он сначала рассмеялся, и ответил:
– И про блюдо, и про элегантный наряд, и про вкус твоих губ (романтик, блин, сельского уезду).
– Но ты же… – Игорь не дал Вере договорить и, уверенно посмотрев ей в глаза, взяв большим и указательным пальцем ее подбородок, другую руку положив на шею (для верности, видимо), притянул ее к себе.
Как они там сосались я досматривать не стал, а предложил Ире отойти покурить, поскольку заметил, что также за время нашего с Игорем отсутствия на столе появились не только блюда, но и Вог с ментолом и зажигалкой, чья принадлежность Ире, а не Вере, не вызывала сомнений.
– Ага, давай, – мне кажется, произошедшее сейчас немного выбило Иру из колеи ее вежливой полуулыбки.
Мы отошли на то же место, где до этого стояли с Игорем, и молча затянулись сигаретами.
– Пипец, – первой нарушила молчание Ира.
– А что?
– Да ничего! Никуда больше с Верой не поеду. Что ни поездка, так мигом в зюзю, а оглянуться не успеешь, как уже с кем-то сосется или того хуже. Я уже устала коротать ночи на улице, ожидая, пока она там свои хотелки удовлетворит!
– Ну, может, не хватает ей чего в обычной жизни.
– Да хватает. Ты мне уж поверь. И муж, и любовников толпа. Но ей все неймется. Коза, блин.
И разговор закончился. И я стоял и думал, отчего так злится Ира? Ну, ведь явно же не в одной похотливости подруги дело. Раз она не первый раз путешествует с ней, значит, уже знает, чем дело кончится.
Наверное, дело не в этом. А в том, что Ире в очередной раз достался второй приз. Я, то есть в данном контексте. И она, наверное, из-за того и злится. Ведь если посмотреть со стороны, то диспозиция такая: альфа Игорь увлекает за собой двух девушек, положив глаз на смазливую Веру. То ли интуитивно, то ли по опыту поняв, что ее будет уломать попроще. Ну а мне, как омеге, достается Ира… которая тоже запала на Игоря и ругает себя за то, что производит впечатление более гордой и несговорчивой и в итоге не получает того, что хочет. Прямо парад неудачников какой-то.
Ай, да пусть это все… конём! Нет! Слонём! Не сильно-то и хотелось!
Когда мы вернулись за столик, Игорь с Верой усиленно опустошали свои тарелки.
– Мужик, жри побольше морепродуктов! В них вся сила, – громким шепотом, чуть наклонившись ко мне, сказал Игорь и, бросив беглый взгляд на Иру, спросил: «Ну че, уломал свою? Я бы и ту, и эту, если честно, давай, может, замутим чо?»
– Нет, друже, не уломал, – ответил я, флегматично затягиваясь сигаретой прямо за столиком и осушая мощным глотком весь, почти не тронутый, стакан ром-колы. – Официант! – громко рявкнул на весь зал по-русски, так, что все в зале обернулись в нашу сторону, – официант! Еще!
– Очуметь ты дерзкий! – удивился моей выходке Игорь. – А так сразу и не скажешь.
– Знаешь что, братко, – я схватил голову Игоря за виски и стукнул по его лбу своим, – вали-ка ты отсюда со своей Верочкой. Вот тебе мое благословление, – мы еще раз стукнулись лбами, – и не путай мне карты. Я. Всегда. Играю. Один.
– Ого! Дай верхнюю пять!
– Че?! Че эт за фигня?! – воззрился я на высоко поднятую ладонь Игоря. – А! Врубил! – и отбил «верхнюю пять».
Уже уходя, Игорь наклонился ко мне и громким шепотом сказал: «Братуха-а-а, как проспишься айда на пляж! С меня опохмел! И удачи тебе!» – на этих словах он распрямился, подмигнул Ире, и на негнущихся ногах, придерживая Веру за попку, удалился в ночь.
– Не переживай, – подбодрил я Иру, у Игорька отдельная жилплощадь с балконом и душем, думаю, автопилот выведет его именно туда, и спать на улице тебе не придется.
– Спать на улице? – переспросила Ира; она провожала взглядом удалявшуюся парочку и, видимо, записывала мои слова, чтобы прослушать их позже. Я тоже так делаю иногда, когда не могу отвлечься на слова собеседника. Пока одна половина моей бедовой головы решает текущую задачу, другая запоминает все в точности, что мне говорят и когда задача решена, я просто проматываю в голове «запись», пытаясь понять, что же от меня хотели.
– Да! Именно! О том я и говорю! Соседку свою с моим корешем ты до утра не увидишь. Так что можешь топать в свой номер со спокойной душой.
«Второй номер, значит», – проговорил я уже про себя. По взгляду Иры мне все было понятно. Догадки мои подтвердились. Все действительно так и было, как я предполагал. Гран-при сегодняшнего вечера, статуэткой Золотой жеребец, был признан Игорь.. Вера увела его у Иры, пользуясь своей сговорчивостью и непосредственностью, Ире остался второй номер, которым она брезговала. И пусть она катится с такими выкладками в преисподнюю или в любую дыру, откуда она вылезла.
Принесли ром-колу.
С новыми глотками божественного напитка и с новыми затяжками сигареты начал мыслить более трезво. Парадокс. В сухом остатке, таком же сухом, как дно моего нового бокала, – «Эй! Официант! Ван мор!» – я зол не на Иру: девчонка не виновата в том, что я такой неудачник. Я зол именно на себя. И пока мой Титаник не отправился кормить рыб, а он отправится по этому адресу всенепременнейше, я себя, мудака косноязнычного, знаю.
Так вот, пока мои акции еще хоть чего-то стоят, нужно превратить мое сокрушительное фиаско во что-то менее фиаскичное. В легкое пораженьице, например. Ну что мне стоит?
– Итак, Ира, остались только ты и я на этом поле брани. Они сошлись не на жизнь, а на совесть, – боже, мужик, ты что, вообще, несешь?!
– Ну, как-то так, да, – легко пожала плечами Ира. Я рассмотрел ее подробнее. Серые, в то же время с темно-синим глаза, плечи… очаровательные, демонстрируемые кофточкой, которая их не закрывает. Глубокое декольте, в котором потонуло немало линкоров, как я чую, не то, что пассажирский лайнер-неудачник моего сознания. И лицо. В первую очередь все же лицо. Черты лица правильные, почти греческие, как у античных статуй. Но живые! Меняются постоянно под влиянием и желанием хозяйки. Глядя на нее, начинаешь чувствовать себя каким-то варваром… крестьянином, от сохи оторвавшимся и случайно зашедшим в приемную графини. Глядя на Иру понимаешь, что такая девушка, таких благородных кровей, тебе точно не по зубам.
– Миледи, – учтиво склонил голову я, – приношу свои извинения за свое и моего друга неподобающее вашему сану поведение, надеюсь своим большим и чутким сердцем вы…
– Макс, – мягким прикосновением руки остановила меня Ира, – хватит уже ломать комедию. Я понимаю, что ты уже пьян, я понимаю, что ты хочешь казаться не таким как все, но серьезно, зачем это тебе?
– Я так отдыхаю. Отрываюсь.
– Отрывается сейчас твой друг с моей подругой. А что делаешь ты?
– Пытаюсь выглядеть не так глупо…
– Строя из себя шута?
Я не нашелся, что ответить. Но,
