Часть V. Встреча
Глава 27
Александра уже упаковала свои вещи и собиралась приняться завещи дочерей, когда Анри, столкнувшись с ней в прихожей, схватил ее за руку:
— Я думал, что ты меня поняла. Я же сказал тебе, что тыостанешься дома.
— Анри, я должна лететь.
Она не хотела скандалить С ним из-за этого. Ей надо былолететь, и он не в силах был теперь ее остановить.
Анри последовал за супругой в их спальню, где на кроватилежали раскрытые чемоданы, и, с трудом сдерживая бешенство, произнес:
— Почему ты так на этом настаиваешь? Он инстинктивночувствовал, что тут замешан мужчина. Иной причины быть не могло.
— Потому что для меня это очень важно.
— Ты мне ничего не объяснила. Почему поездка с матерьюв Нью-Йорк так для тебя важна? Не соблаговолишь ли ты объяснить это?
Глаза Александры наполнились слезами. Анри все лето был сней неласков и теперь осложнял и без того трудную ситуацию.
— Я в самом деле не могу этого объяснить. Это касаетсясобытий далекого прошлого.
— В них замешан мужчина?
Анри осуждающе посмотрел на жену. Александре он вдругпоказался очень постаревшим. «Наверное, Анри боится, — подумалаона, — что я увлеклась более молодым мужчиной».
Ей стало жаль его, и, потеряв на мгновение бдительность,Александра покачала головой:
— Ты зря меня подозреваешь, мужчина здесь ни при чем.Это связано с моими родителями.
Хотя Александра говорила правду, она не имела в виду графа играфиню де Борне.
— Но о чем именно идет речь? Изволь мне объяснить.Вдруг Александра, словно больше была не в силах ему противостоять, опустилась вкресло и расплакалась. Однако Анри к ней не подошел и не стал ее успокаивать.По его мнению, она обязана была дать разъяснения.
— Я не могу… это очень трудно сделать… Я сама узнала обэтом недавно.
Александра подняла на него полные тревоги глаза, и Анривдруг понял, что дело тут гораздо серьезнее, что два месяца, назад произошлосовсем не то, о чем он думал, когда наказывал жену за «проступки». Чувство винына мгновение кольнуло его. Стоя у окна, он ждал продолжения.
— Моя мама… мои родители… они должны были тебе этосказать… Я должна была тебе это сказать, но я почти ничего не помнила и,наверное, внушила себе, что это не важно… А теперь думаю иначе…
Анри никак не мог понять, о чем она говорит. Александраперевела дыхание и наконец решилась:
— Анри, я была удочерена.
Он в изумлении уставился на нее:
— Ты была удочерена? Почему же мне никто не сказал?Твой отец об этом ни словом не обмолвился.
Александра продолжала. Она собиралась рассказать мужу все,чего бы это ей ни стоило:
— А до того я была уже удочерена. Мамой и ее первыммужем.
Александра ждала, пока смысл ее слов дойдет до супруга.Анри, побледнев, медленно опустился на кровать.
— Ты серьезно? Выходит, ты не родная дочь Маргарет иПьера де Борне?..
Это было все равно, как если бы кто-то сказал ему, чтокартина Ренуара, за которую он заплатил пять миллионов долларов, фальшивая. Егопрелестная, безукоризненно воспитанная жена оказалась не потомственнойграфиней, а неизвестно кем.
Александра кивнула. Она сама была потрясена, когда узнала обэтом от Маргарет, и предполагала, насколько ошеломлен будет Анри.
— И Маргарет вообще не является твоей матерью? —прошептал он.
— Нет.
Анри хмыкнул:
— Подумать только, а я столько раз расстраивался, чтоты или дети слишком похожи на нее. Тогда кто были твои родители? Ты хотьзнаешь?
Она может быть кем угодно… девчонкой с улицы… с самого дна…без роду без племени…
От самой мысли об этом ему становилось дурно. В течениедесяти веков его род тщательно следил за чистотой крови, а он женилсянеизвестно на ком.
— Я узнала об этом два месяца назад. Но я хотелапоберечь тебя и держала эту новость в секрете. Больше скрывать мне нечего.
Однако Анри ее слова не успокоили. Он гневно поглядывал нанее, шагая вперед-назад по комнате.
— По мне, уж лучше бы это был мужчина…
— Извини, что я так тебя разочаровала, — грустнопроизнесла Александра.
В глубине души она надеялась, что Анри не придаст этомустоль большого значения, примет ее такой, какова она есть. Но вопросыпроисхождения были слишком важны для ее супруга, чтобы он мог великодушноотнестись к подобному сюрпризу. И Александра в этом убедилась. Ее надежды несбылись.
— А твои родители? Кто они? Те, настоящие?.. Александрадля храбрости вздохнула поглубже и сказала:
— Моя мама была француженка, я только знаю, что ее звалиСоланж Бертран, она была «простолюдинка», как ты бы сказал. Мой отецпознакомился с ней, когда освободил Париж в составе союзнических войск. Отецмой был известным актером, его звали Сэм Уокер. Говорят, они были очень любящейпарой. У них родились три дочки, средняя из них — я. А потом…
