— принялась вводить меня в курс брачных хитросплетений бабушка. — Мой покойный супруг… — она запнулась, будто ей больно было о нём вспоминать, — Эраго.
— Потому Резван приехал тут же?
— В том числе. После Аслана я больше так и не вышла замуж. Они ценят верность и до сих пор оберегают меня как вдову их рода. Если бы не они… благословение Светловых сожрало бы меня за считанные дни.
— А мать вашей внучки?
— Почему ты не называешь Вику матерью, а Николая дедом? — цепкий взгляд княгини выдавал внутреннюю боль.
— Елизавета Ольгердовна, простите, но это честно. Я не знал их, вас я также первое время называл по имени отчеству или в соответствии с титулом. Но с вами мы кое-что уже успели пройти, чтобы я не встречал внутреннего сопротивления, называя вас бабушкой.
— Справедливо, — кивнула княгиня. — И как ты верно заметил, честно. Мать Вики из Зверевых, они погонщики и приручители. Хотя когда-то были и призывателями, но тоже потеряли главную ветвь рода. Как и мы.
Автомобиль княгини прибыл всего лишь к трём часам утра. Оставив Ваську с чётким приказом ждать нашего возвращения, мы загрузились в машину и поехали к храму. Три часа ночи — совершенно не то время, когда стоит беспокоить братьев Ордена. Но у нас было дело.
Уже приближаясь к храму, мы заметили, что он светится. Окна пылали жёлтым светом магических свечей, а внутри было непривычно многолюдно для такого часа. Значит, шла всенощная литургия. Но я заметил кое-что ещё. Кроме самого храма, светилась и вся территория вокруг, включая приимный офицерский корпус.
Водитель уже начал поворачивать на подъездную аллею, но я резко поднял руку:
— Стой!
По границе ограды, едва заметная в предрассветных сумерках, тянулась силовая линия магического конструкта. И светилась она странно — словно рой мошек, мелких, надоедливых, похожих на гнус. Тех самых, что грызли Савельева.
Чем ближе к храму, тем крупнее становились твари, расположившиеся на силовых линиях. У самого входа сидели уже не «мошки», а создания размером с баклана. Если такая тварь примется за нас, мало не покажется. И даже мой щит, возможно, не выдержит. Я не знал его ёмкости. А значит, неизвестно, сколько он продержится против такого натиска. И тварей этих было… много.
Словно в насмешку над моими сомнениями, в предрассветной тишине раздался крик. Голос адъютанта княгини, доносившийся из открытого окна приимного дома:
— Пожалуйста… заберите меня… или прекратите эти мучения, Ваше Сиятельство… Я здесь… Найдите меня…
Бабушка дёрнулась. Лицо её пронзила судорога.
— Это он! — рыкнула она. — Чего же вы ждёте?
Да уж. Взглянув на окно, я увидел, как в него по очереди пробираются твари поменьше. «Бакланам» просто не хватало места.
* * *
Настоятелю храма доложили, что на окраине города появился автомобиль с княжеским гербом Угаровых.
Машина медленно приближалась ко въезду на храмовую территорию, но затем неожиданно остановилась, будто колеблясь — войти или нет. Настоятель, стоя у узкого окна в верхнем ярусе колокольни, сжал кулаки, его ногти впились в ладони.
«Ну же, давай… Чего ты ждёшь? Заезжай… Прямо в расставленную ловушку», — мысленно повторял он, как заклинание, следя за тем, как фары автомобиля бросают длинные тени на дорогу.
Но вместо того, чтобы двинуться вперёд, машина заглушила артефакторный двигатель, оставив включёнными лишь светильники.
«Что ж… Вам всё равно придётся войти», — прошипел настоятель, ощущая, как по спине пробежал холодок.
Он резко развернулся и кивнул стоявшему рядом послушнику:
— Передай братьям готовиться.
В ответ тот быстро скрылся в темноте лестницы.
Несколько команд братьев, прибывших из соседних уездных городков, уже ждали сигнала.
Их привезли вечером. Никто не должен был знать, что в Торжке собралось столько служителей Ордена.
«Если княгиня и её отпрыски ступят на территорию…»
Настоятель представил, как зазвучат голоса — не просто хор, а настоящий магический резонанс, усиленный десятками обученных певцов.
«Покончить с ними. Раз и навсегда».
Глава Ордена был точен в указаниях: гибель ждёт только тех, кто несёт в себе Первородную силу. Остальные… ну, помучаются от энерегетического истощения, скрытого под религиозным экстазом. С паршивой овцы, хоть шерсти клок. Так и с простецов, хоть по капле жизненной энергии, но тоже прибыток.
Внизу хлопнули дверцы автомобиля.
Настоятель резко поднял руку — сигнал. И в тот же миг из глубины храма, сначала тихо, потом всё громче, полилось пение.
Голоса братьев сливались с хором местных служителей, наращивая мощь литургии. Каждый звук, каждая нота — ещё один узел в энергетической сети, ещё один крюк, готовый впиться в тех, кто осмелится переступить черту.
Настоятель прикрыл глаза, прислушиваясь к собственному нутру:
«Потерпи, скоро и ты насытишься».
* * *
Менять схему вызволения пришлось прямо на ходу. Если остальные не видели той армии тварей, готовых вцепиться в нас при входе на храмовую землю, то я их видел отчётливо. Рисковать ни бабушкой, ни сестрой, ни даже союзником Резваном я не планировал.
Я резко поднял руку, останавливая спутников, и коротко объяснил ситуацию:
— Пойду один. Под видом княжича Юрия Угарова. Печатка при мне — отказать не посмеют.
Мой план был прост: войти на территорию, добраться до флигеля (по возможности не выбивая двери), забрать деда-адъютанта и любому встречному заявить: «Угаровы забирают своих на службу»
Также у меня при себе был кошель с золотом для того, чтобы расплатиться за все двадцать лет «ухода» за нашим человеком. Однако же за такой «уход» убить было мало, но уж в чем-чем, а должным Ордену хотя бы в таких мелочах я не хотел быть.
Я показал условную линию, за которую не стоит заступать никому из семьи для того, чтобы они остались в безопасности. Тоже самое сказал Резвану.
— Вот эту линию никому не переступать. Для вашей же безопасности.
Резван ощерился, его когти непроизвольно выпустились:
— Я могу помочь.
— Нет, Резван, — я покачал головой, глядя ему прямо в глаза. — Вы энергомант. Уж не знаю, к каким из первородных стихий относится ваш покровитель, но вы для этих тварей столь же аппетитны, как и наша первостихия.
Я вспомнил слова Бьерна Утгарда: «Первичные стихии — свет, тьма, хаос…» Возможно, сама энергия — тоже своего рода стихия.
— Если вы войдёте туда, попадёте в ловушку, из которой не факт, что смогу вас вызволить, — мои пальцы непроизвольно сжались в кулаки.
Я и сам не был уверен, что пройду невредимым. Хаоса
