без обиняков заявила, что Будберг была агентом сразу двух разведок – советской и английской… Не опровергается в Железной женщине и версия о том, что была Мария Игнатьевна связана и с разведкой немецкой». См. Баранов Вадим. Горький без грима. Тайна смерти. М.: АГРАФ, 1996, с. 323.
195
Берберова Нина. Курсив мой, с. 26–27.
196
Тарновская П. И. Воровки. Антропологическое исследование. СПб., 1891.
197
В отличие, кстати, от благородных женщин в детективах Агаты Кристи, которые, не будучи обремененными ответственностью перед «великой русской литературой», воруют просто потому, что они женщины.
198
Берберова Нина. Железная женщина, с. 219.
199
Берберова Нина. Курсив мой, с. 349.
200
Берберова Нина. Железная женщина, с. 344.
201
В первой главе автобиографии Берберова пишет, что больше всего ценит в себе умение делать самостоятельный выбор, даже если его результаты плохи, а также о своей способности «не изменять себе самой». См. Берберова Нина. Курсив мой, с. 7—11.
202
Там же, с. 620.
203
И, тем не менее, хотя Берберова, как она пишет в Курсиве, наблюдает в Париже старую и уродливую Симону де Бовуар (а также старую и уродливую Ахматову), Симона де Бовуар всё же остается столь же недостижимой для неё, как и в годы берберовской молодости, когда Берберова могла лишь издали наблюдать молодую, «с широким бедрами и блестящими глазами» Симону, узнавать о её новых книгах и любовниках, но никогда не осмелилась подойти…
204
Берберова Нина. Железная женщина, с. 7.
205
Николай Васильевич Макеев.
206
Берберова Нина. Курсив мой, с. 275.
207
Там же, с. 25.
208
См. Жеребкина Ирина. «К теории лесбийской сексуальности»: Тереза де Лауретис и Элизабет Гросс // Жеребкина Ирина. «Прочти мое желание…». Постмодернизм, психоанализ, феминизм, с. 192–201.
209
Такую ситуацию пристального взгляда Фрейд обозначает понятием скопофилии – получения сексуального удовольствия с помощью рассматривания. Фрейд различал три стадии скопофилии: первая является аутоэротичной – её объектом выступает часть собственного тела субъекта; две следующие стадии: взгляд, направленный на другой объект (маскулинная скопофилия) и взгляд, выступающий объектом, на который направлен другой взгляд (женский эксгибиционизм). Главной характеристикой скопофилии является стремление к обладанию – так же, как и в жанре биографического письма.
210
Берберова Нина. Железная женщина, с. 5.
211
«Прозвище это нынче перешло на саму Берберову, и не без оснований». (Витковский Е. В. Почерк Петрарки//Берберова Нина. Курсив мой, с. 16–17.).
212
Zizek Slavoj. “I Hear You with My Eyes”; or, The Invisible Master // Gaze and Voice as Love Objects / Renata Salecl, Slavij Zizek eds., Durham, London: Duke University Press, 1996, p. 94.
213
Ibid., p. 94–95.
214
Береберова Нина. Курсив мой, с. 30.
215
Там же, с. 261.
216
Там же, с. 31.
217
И даже умнейший Ходасевич оказывается подвержен, к её удивлению, этой слабости – особенно сильно проявившейся во время их путешествия в Венецию; и поэтому её задачей всегда было «не идентифицироваться» с ним, особенно в глубинах его депрессий и отчаяния. См. Берберова Нина. Курсив мой, с. 243–244.
218
Баранов Вадим. Горький без грима. Тайна смерти, с. 316.
219
Там же, с. 305.
220
Там же, с. 327.
221
Там же, с. 325.
222
Там же, с. 329.
223
Поэтому Баранов упрекает Берберову за излишнюю романтизацию Муриного образа в её в общем-то безжалостной книге о Муре.
224
Они с Ходасевичем признают его, по её словам, только в одном смысле – как структуру и рациональный конструкт: «У меня были мифы, но никогда не было мифологии». См. Берберова Нина. Курсив мой, с. 25.
225
«Я свободна жить где хочу, как хочу, читать, что хочу, думать обо всем, что хочу, так, как я хочу, и слушать кого хочу… Я могу знать все, что хочу знать, и я могу забыть все, что мне не нужно. Я могу задать любой вопрос и получить на него ответ. Я выбираю своих друзей», и т. п. См. Берберова Нина. Курсив мой, с. 32.
226
См.: Будницкий О. В. «Дело» Нины Берберовой // Новое литературное обозрение. № 39 (5/ 1999).
227
Неслучайно в автобиографии Берберова так много пишет об Америке и о таком прогрессивном американском стиле жизни – технологическом, с ироничным отношением к собственной субъективности, способном менять свои идентификации, и как легко и быстро она, в отличие от других «русских», смогла адаптироваться к нему. И если в биографическом жизнеописании Муры она, стремясь обнаружить нехватку в Муриной «железной» женской субъективности, исследует её психоаналитическую «изнанку», то в описании своей собственной жизни, содержащем много интересных, близких к документальным (или, возможно, симулирующих их?) сведений, она как бы выстраивает границу, изолирующую все «личное» и не позволяющую читателю добраться до психологической «изнанки» автора. С одной стороны, на уровне автобиографии у Берберовой – подчеркиваемые откровенность и прямота в отношении себя, своих действий и чувств, с другой стороны, подчеркивание «личного» как «общезначимого» (ведь Берберова характеризует себя в контексте своих отношений с различными известными людьми в их драматических экзистенциальных ситуациях). Откровенно рассказано о первых сексуальных опытах, о несентиментальности тайного отъезда из России с Ходасевичем, оставившим больную и беспомощную жену, о жизни при Горьком в качестве приживал, о своем нежелании участвовать в трагедийных идентификационных поисках Ходасевича, а также в трагедиях кого бы то ни было вообще, и о своем желании и умении выжить любой ценой, реализуя тем самым стратегии «новой» – депсихологизированной и поэтому способной утверждать свою идентичность в современной борьбе за признание женской субъективности.
