островка, сидит Надин.
Она хмурится, когда видит, что мы мокрые.
– Мне жаль, что я отвлекла вас. Я не хотела…
– Все в порядке. – Я поднимаю руку, останавливая ее извинения. – Просто дай мне минутку переодеться.
– Я не тороплюсь.
Разглядывая ее платье, макияж и идеально уложенные волосы, я решаю, что она либо собиралась на работу, либо возвращалась с нее, но время для вопросов еще будет. Я спешно поднимаюсь в нашу комнату, где переодеваюсь и, расчесав волосы, заплетаю их в косу и перекидываю ее через плечо. Я убеждаю себя, что джинсы и черная футболка вполне подойдут для разговора с кузиной, и спускаюсь вниз.
Когда я снова возвращаюсь на кухню, перед Надин стоит стакан воды, и она нервно постукивает по нему пальцами.
– Мне нужно с тобой поговорить, – заявляет она, заметив меня, и указывает на дверь: – Не возражаешь, если мы выйдем на улицу?
– Вовсе нет.
Мы прогуливаемся в тишине, пока не доходим до края обрыва, и я наблюдаю за тем, как она подходит к нему все ближе, а затем наклоняется, чтобы заглянуть за него.
– Я бы никогда не смогла прыгнуть, – говорит она. – Даже если бы это было якобы безопасно. Как ты это делаешь?
– На этот раз у меня не было выбора.
– Они тебя сбросили? – ахает Надин и хватает меня за руку.
– Нет, что ты! Джейс поднял меня на руки и прыгнул вместе со мной, – смеюсь я.
Надин превосходно справляется с шоком, деликатно сглатывая и заправляя за ухо невидимую прядь волос. Довольно быстро отступив от обрыва, она оглядывается, будто кто-то сейчас подкрадется и столкнет ее.
– Давай лучше еще пройдемся, – предлагаю я.
Я не слишком беспокоюсь о том, что по тропинке мы идем снова в тишине, а скорее с любопытством жду, когда же она заговорит. Похоже, Надин слишком нервничает для этого, но, в конце концов, останавливает меня.
– Я была бы очень признательна, если бы ты выслушала то, что я хочу сказать, – говорит она, глядя на меня. – Но прозвучит это… плохо.
– Конечно. – Я прищуриваюсь, глядя как она морщится. – Но может быть, нам стоит вернуться в дом?
Как только мы возвращаемся на крыльцо, Надин садится напротив меня и скрещивает лодыжки. Даже сейчас, когда на ее лице мелькает беспокойство, в остальном она все равно кажется спокойной.
Она возится с браслетом на своем запястье, а затем, прокашлявшись, говорит:
– Это я взорвала ваши мотоциклы.
– Что? Почему? – У меня буквально отвисает челюсть, но Надин хватает такта выглядеть пристыженной.
Я поднимаю руку прежде, чем она успевает продолжить.
– Подожди, ребята должны это услышать.
Я встаю и практически вбегаю в дом, резко останавливаясь перед Джейсом, который сидит на диване с руками, закинутыми на спинку. Аполлон сидит рядом с ним, и они явно решили оставить нас наедине, чего я категорически не хочу.
– Ребята, вы мне нужны, – выдыхаю я, и Джейс с Аполлоном резко вскакивают на ноги.
– Позову Вульфа, – говорит Аполлон, и пока я жду их, решаю налить себе стакан воды.
Моя рука дрожит, когда я наливаю воду, и, заметив это, Джейс забирает из моих рук кувшин и ставит его рядом со стаканом, а затем обнимает меня за талию.
– Ты в порядке? – спрашивает он, когда я прислоняюсь к нему.
– Вряд ли, – качаю я головой и отхожу, надеясь, что смогу успокоиться, когда Надин уйдет.
Спустившиеся вниз Вульф и Аполлон кажутся собранными, будто они знают, что вот-вот произойдет что-то плохое, и уже готовятся к этому. За что я не могу их винить. Одно ее признание заставило мое сердце биться быстрее, и моя потребность в ответах разгорелась еще ярче. Как? Почему? Чего она хотела этим добиться и почему рассказывает об этом нам?
Одной рукой я беру Джейса за руку, а другой – стакан со своей водой, и мы выходим на улицу. Ребята расходятся, занимая кресла вокруг Надин, и ее нервозность становится заметнее.
– Они не причинят тебе вреда, – уверяю я, замечая, как ее взгляд мечется между парнями. – Если только ты не пришла сюда с дурными намерениями.
– Она не так глупа, – бормочет Джейс, и при этих словах Надин выпрямляется.
– Я приехала сюда по настоянию моего отца, чтобы прояснить ситуацию.
– Значит, он знает, что ты взорвала мотоциклы?
Парни почти не реагируют на мой вопрос. Джейс продолжает сидеть, как и сидел, Аполлон сжимает челюсти, а Вульф откидывается на спинку кресла, изображая спокойствие. И я не могу сказать, кто из них более взбешен.
Вульф? Они выросли в мотоклубе, и мотоциклы практически их дети, повредить которые означает нанести серьезное оскорбление. Джейс? Он становится очень вспыльчивым, когда кто-то посягает на его собственность, а мотоцикл – безусловно, одна из них. Хотя именно Аполлон с трудом скрывает свой гнев и, отвернувшись, скрипит зубами.
– Простите, – шепчет она.
– За первым взрывом у университета тоже стояла ты? – спрашивает Аполлон, наконец поворачиваясь к Надин и прожигая ее взглядом, который может убить.
– Да, – подтверждает она, кивая.
– Ты чуть не убила нас, – рычит он. – Кора…
– Я бы не сделала этого, если бы ты была на мотоцикле, – говорит Надин. – В мои намерения не входило нанести тебе вред.
– Ты так и не объяснила причину, – замечаю я.
Она встречается со мной взглядом, и я замечаю сходство в наших глазах и в оттенке волос, несмотря на то что он у меня темнее. У нас даже есть сходство в форме лица. С таким же успехом мы могли бы быть сестрами.
– Это не единственное, что я сделала, – тихо признается она. – Это я отправила тебе ту фотографию.
Сначала я не понимаю, о чем она говорит, но затем вспоминаю ту чертову фотографию и таинственный конверт, который появился у нашей двери, и ужас, который в нем содержался.
– Ту, на которой мне перерезали горло? Возможно, ты также запихнула тайком тот наряд в мой шкаф?
– Одежду, которая была на тебе в ту ночь? – хмурится она. – Я…
Я сжимаю губы и чувствую, что внимание Джейса приковано к моему лицу.
Я почти забыла о той чертовой одежде, ведь чуть было не выбросила ее. Но теперь все чувства, которые я пережила тогда, снова предстали передо мной во всей красе. Я вспомнила, какие эмоции охватили меня, когда я поняла, что это был не просто наряд, который мне подарили парни.
– Нет, – говорит она. – И к змеям я тоже не имею никакого отношения.
– Допустим, мы тебе верим, – говорит Джейс, наклоняясь вперед и упираясь локтями в колени. – Но ты уничтожила нашу собственность и угрожала нашей
