1
Двенадцатого июля тысяча девятьсот сорок третьего года с раннего утра небо над Прохоровкой было плотно закрыто пасмурной пеленой. Грустно капал дождик, однако ближе к восьми часам распогодилось. Солнце разогнало серую пленку и стало припекать довольно сильно.
После вчерашнего напряженного боя Эрик рассчитывал хорошо выспаться, однако поспать удалось всего три часа. Едва забрезжил рассвет, поступила команда на продвижение вперед курсом на северо-запад по направлению к холмам у реки Псел с тем, чтобы охватить Прохоровку с левого фланга и одновременно поддержать огнем части, успевшие переправиться через реку накануне.
Миновали какой-то сталинский колхоз. Как видно, до войны здесь было образцовое хозяйство.
Вскоре въехали на широкую улицу небольшого брошенного поселка, наверное, здесь жили колхозники. Многие хаты были полуразрушены после вчерашнего упорного боя.
В девять утра Эрик отодвинул люк командирской башенки, чтобы осмотреться, и вдруг увидел нечто совершенно невероятное. Странное облако тяжелой бежевой пыли поднялось над Прохоровкой. В следующий миг Эрик понял: не менее полутораста советских танков, в основном Т-34, плотной монолитной массой на повышенной скорости двигались к высоте двести пятьдесят два.
Дальше все произошло за какие-то несколько минут. Советская танковая лавина навалилась на передовые позиции гренадерского полка, которому при поддержке роты танков Т-IV был дан приказ идти на Прохоровку. По данным разведки, село было свободно от русских войск.
Четыре танка Т-IV вспыхнули, как свечки, а из гренадеров русские Т-34 сделали яйца всмятку. Та же участь постигла артиллерийские расчеты противотанковых орудий.
Из-за взгорка в сторону Прохоровки выдвинулись три средних танка T-IV второй линии. Совершенно не предполагая, что навстречу движется русская танковая лавина с пехотой на броне, они угодили в обжигающий русский компот.
Несколько Т-34 загорелись, но в следующий миг два T-IV были также подбиты, лишь один чудом уцелел и, сориентировавшись, смешался с русской танковой лавиной. Она неслась вперед, подобно носорогу, и совершенно не замечала того, что делается у нее под носом.
Сказывались недостатки Т-34. Его башня не имела командирской башенки, которая значительно облегчала круговой обзор на немецких танках, а перископ командира Т-34 был несовершенен прежде всего в связи с низким качеством оптики.
Вслед за танками T-IV, как обычно, в соответствии с инструкцией двинулись бронетранспортеры гренадеров второй линии. Они шли с обратной стороны холма и также не подозревали, какая опасность движется им навстречу.
Русская танковая лавина яростно смяла бронетранспортеры, их расстреливали в упор и давили гусеницами. Эрик невольно содрогнулся, но он ничем не мог помочь. Немецкие гренадеры, артиллеристы и пехотинцы смешались с танковыми гусеницами и жирной черной землей.
Стрелять в гущу, не различая, кто свой, кто чужой? Так не пойдет.
Вскоре, однако, картина прояснилась. Т-34 преодолели траншеи гренадеров, и советская танковая лава двинулась дальше по направлению к высоте двести пятьдесят два. Поступила команда поддержать огнем танковый батальон СС.
Эрик сориентировался мгновенно. Он развернул «тигр» и загнал его в одну из полуразрушенных хат. Дуло пушки высунулось в изуродованный осколками проем окна, а остатки соломенной крыши надежно скрыли вставший в засаду танк от глаз пилотов советских самолетов-штурмовиков Ил-2, которых на открытом возвышенном месте следовало опасаться больше всего.
Далее ад кромешный вместо того, чтобы закончиться, возобновился с новой силой. Советские танки ринулись на позиции танкового батальона СС, который Эрик теперь мог прикрыть огнем «тигра».
Танки в капонирах, противотанковые орудия и гренадеры в траншеях встретили советскую бронированную лавину огнем в упор. Выжившие потом рассказывали, что такого пекла они не помнили за все время Восточной кампании.
