это существо не плод моего воображения. Что он так же реален, как я и Харпер, как все мы…
Мне хотелось бежать прочь, вопя от страха, и одновременно рухнуть к его ногам, покорно склонив голову. Потому что он… Потому что…
– Это всего лишь сон, – сдавленно шепчу я, пытаясь саму себя в этом убедить. – Ужасный чудовищный сон.
Задушенно всхлипнув, упираюсь лбом в каменное плечо Харпера, пытаясь скрыться от преследующего меня взгляда. Но, даже зажмурившись, продолжаю видеть пульсирующие зрачки.
– Говори, – тихо требует майор. Или даже просит. Непривычно мягкая интонация обескураживает, создает иллюзию хрупкого доверия и защиты, в которых я так отчаянно нуждаюсь.
– Он… не человек… И не шершень… точнее он не похож на них. Только глаза, – путано объясняю я.
– Что еще? – крупные ладони майора ложатся на мою спину и замирают без движения. Согревающее тепло его рук не способно унять охвативший меня озноб, но удерживает меня здесь, в этом густом сумраке, не позволяя нырнуть обратно, в закручивающуюся воронку из жалящих осколков разбитых стеклянных стен.
– Он говорил со мной… В моей голове, – с губ рвется жалобный всхлип.
– О чем? Что конкретно ты услышала?
– Я – Аристей…Твоя судьба. Твое будущее. Твоя жизнь…, если захочешь. Или смерть. Другого не дано. Выбирай правильно, Ариадна Дерби, – слово в слово цитирую крутящиеся в голове и пугающие до жути фразы.
Харпер молчит, его пальцы на моей спине напрягаются, до легкой боли впиваясь в кожу. Крупная дрожь проходит по позвоночнику, горло пересыхает, и я судорожно хватаю ртом спасительный кислород, пропитанный запахом гари и будоражащим ароматом сильного мужского тела.
– Что он такое? – вскинув голову, я тщетно пытаюсь рассмотреть в темноте выражение его лица, но сквозь пелену набежавших слез вижу только размытые очертания резких скул и волевого подбородка.
– Сон, Дерби, всего лишь сон, – твердым тоном повторяет он мои недавние слова. – Наши страхи порой рисуют невероятно детальные образы, но они не имеют никакого отношения к реальности.
– Ты правда так думаешь? – с надеждой спрашиваю я, неосознанно скользнув ладонями по его мускулистым плечам и сгребая в кулаки ткань его водолазки.
Не отдавая отчета собственным действиям, я шумно втягиваю мускусный пряный запах и практически утыкаюсь носом в его шею, в то место, где пульсирует сонная артерия. Концентрация дурманящего аромата там особенно сильна. Да, мне определённо нравится, как он пахнет, и я едва ли не урчу от удовольствия, ощущая, как внизу живота нарастает тягучее напряжение.
«Я его хочу», – пронзает меня острым осознанием собственной дурости.
Ты мазохистка, Ари. Идиотка. Ты не в своем уме. Это все темнота, усиливающая ощущения, пережитый страх и бесконечный стресс. Измученное подсознание ищет способ укрыться от жесткой реальности, предлагая тебе самый хреновый вариант, и ты идешь на поводу у взбесившихся гормонов и инстинктов. Ты не можешь хотеть его всерьез. Кого угодно, но не железобетонного майора. Лучше бы я оседлала Шона… в душевой, например. При остром желании подходящее место найти нетрудно, но с ним у меня даже мысли такой не возникло…
– Ты же не девственница? Нет? – горячие ладони соскальзывают на мою талию и толкают назад. Черт, конечно, Харпер не идиот (в отличие от меня), и понял мои поползновения в его сторону буквально. И реагирует точно так же, как любой гетеросексуальный мужик, окажись он на его месте. Раз предлагают, надо брать.
– Что? – мычу я, чувствуя, как с меня бесцеремонно и быстро стаскивают верхнюю часть хлопкового костюма. Какого черта он творит? – Ты в своем уме? Руки прочь, я буду кричать! – шокированная происходящим, я не успеваю дать должный отпор и не уверена, что собираюсь… Не тратя времени впустую, он берется за резинку на моих штанах и стягивает их к щиколоткам, а потом небрежно отбрасывает прочь.
– Что ты делаешь, Харпер? – вопрос чисто риторический, так как его действия уточнений не требуют, но не могу же я так просто уступить!
– Помогаю тебе уснуть, – навалившись на меня всем телом, как ни в чем не бывало заявляет майор. – Это единственный способ, Дерби. И лучше заткнись, пока я не передумал, – предупреждает он, удерживая вес своего огромного тела на локтях и раскидывая мои ноги коленом.
– Харпер, мы же друг друга терпеть не можем… – привожу последний аргумент, стягивая с него чертову водолазку, добираясь наконец до перекатывающихся под моим ладонями литых мышц. О черт, это запредельное… неправильное ощущение. Он словно из стали, раскаленной стали, заставляющей плавиться и меня. Неудержимо гореть и тянуться к нему всем телом, учащенно дышать и с нездоровым нетерпением вслепую искать его губы.
– Кому это когда-либо мешало? – ухмыляется он, и, судя по звукам клацнувшей пряжки ремня, принимается расстёгивать свои джинсы. – Ты так и не ответила. Да или нет.
– Конечно, да, – задыхаясь, шепчу я, чувствуя упругое давление между ног. Черт, я точно не брежу? Как мы вообще до этого докатились. Ладно он, а я? Что за распутный дьявол в меня вселился?
– Я про девственность, Ари, – со смешком бросает Харпер, тяжело дыша в мою макушку и самым наглым образом лапая мою грудь и все другие выпуклости, словно, черт возьми, имеет на это полное право!
– Я подарила ее жениху, – выпаливаю с вызовом, с тихим стоном прогибаясь под горячим мощным телом. – И он был очень и очень хорош, чтобы ты знал.
– Отлично, рад за вас обоих, – удовлетворённо кивает этот невыносимый бездушный сухарь и затыкает мой рот жадным настойчивым поцелуем.
Меня прошибает электрический разряд, зарождающийся на стыке соприкосновения наших языков и распространяющийся чувственными микровзрывами по всему телу. Мужские губы требовательно и жестко сминают мои, впрыскивая в вены мощные дозы адреналина и дофамина, заставляя дрожать от переизбытка ощущений и нетерпеливо ерзать. Мне бы испугаться или чуточку возмутиться, но я буквально упиваюсь его яростным, исступленным и почти грубым напором. Меня заводит его животная сила, чисто мужское доминирование и абсолютный пофигизм. Мне мало, я хочу больше. Хочу, чтобы он полностью потерял контроль.
– Харпер, – жалобно стону я, обвивая ногами его торс.
– Кайлер… когда мы одни можешь звать меня по имени, – хрипло отзывается он, прихватывая губами мочку моего уха.
– Кайлер… – повторяю как в бреду, впиваясь ноготками в бугрящиеся мышцы его спины. Ему до безумия подходит это имя. Кайлер. Кай… Как у мальчика из старинной сказки с ледяным осколком в сердце. Сказка интересная, но Кай никогда не вызывал у меня ни жалости, ни сочувствия. В замке Снежной Королевы ему было самое место. Я, вообще, не поняла, зачем глупая Герда отправилась его спасать.
Резкий рывок и все сказочные мысли мгновенно испаряются из головы, давление внизу сменяется острым чувством наполненности, ослепительная вспышка удовольствия взрывается под зажмуренными веками, распадаясь калейдоскопом радужных огней и слетая с губ чувственным протяжным стоном. Дернувшись, я
