какое-то отличие, что подчеркнёт разницу между нами, которое намётанный глаз интриганок прочитает сразу и тем они успокоятся. Особый цвет, например. А то и вовсе изящно обыгранный воротничок на богатом платье – отличительный знак тесс. Из какого-нибудь дорогущего баглорского кружева.
И рядом с Чёрным Вепрем я буду смотреться совсем уж нелепо. Наряд так и будет кричать: вот чего достойны дэвры – тесс из простонародья, а не наших знатных дочерей.
Да и таких пышных нарядов, которые подразумевают торжественные приёмы и балы, я никогда не носила. Для этого нужно иметь сноровку, которой не научишься за полчаса. Так что моё одевание много времени не заняло, мы с Ридом дольше плескались в ванне.
– Малявочка! – взвыл Медоед, когда я зашла проведать дэвров. – Я чего, баба, чтобы на каблуках ходить? Цокаю, как козёл какой-то!
– Мы за бабами приехали! – вторил ему Ойтал Лютый. – А не чтобы самим бабами быть! Нет, если вам, тесса, нравится…
– А я, а я! Как я вам, тесса Аурелия? – подскочил и повертелся передо мной Юн в трещащем по швам расшитом серебром чёрном бархатном камзоле. Волосы его были тщательно зализаны в гладкий хвост.
– Кошмар, – честно ответила я.
– Пугала огородные, – ржал во весь голос Рид. – Вы чего это удумали?
– Так тесса ж хотела, чтоб мы типа как прилично заявились… Ну, положено тут тряпки такие носить – так ладно, мы уж этим чудикам разряженным возражать не стали… А сама-то вон какая красивая! И без каблуков!
– Атаранги-мана! – одобрительно зарычали хойя, с восхищением рассматривая меня. – Сразу видно!
– Друзья мои… – их готовность слушать свою тессу растрогала меня до слёз. Крепко же они мне верят, раз даже на такие жертвы готовы пойти. И пользоваться их доверием, чтобы угодить впечатлительным аристократам, я не стану. – Давайте присядем и немного поговорим… Только сначала я попрошу вас снять эти нелепые одежды.
– Совсем всё снимать? – уточнил Юн.
– К чертям собачьим, – подтвердила я. – И одеться так, как удобно вам.
И тут же пожалела о своих словах, потому что эти непосредственные мужчины не стали дожидаться, пока я выйду, а начали с радостными воплями стягивать с себя непривычную одежду прямо в моём присутствии.
– Боги милостивые! – пробормотала я, поспешно отвернувшись, и устремилась в другие комнаты, обходя остальных хойя.
– А как же «приличные люди», а, тесса? – поддел меня Рид, а взгляд его снова стал хитрым и жадным. Ему явно понравилось моё решение. – Ну, чтобы дамочки там не пошлёпались в обмороки на месте?
– Попрошу Мелли им заранее нюхательные соли раздать, – беспечно ответила я. – А твоих хойя, сердце моё, пусть принимают такими, какие они есть. И если её величество решит, что я не справилась со своей работой, то что ж… Найдём им других невест.
– Ар-ргх, золото моей души! – сверкнул он синевой глаз. – А давай вон в те комнаты ещё зайдём, там вроде нет никого…
– Главное украшение обновим? – шепнула я, огладив под его буркой мою любимую татуировку на пояснице – стилизованное солнце со свирепым оскалом. Лучи его уходили ниже, на ягодицы, и по каждому я провела пальцем. – Ну, я про блеск в глазах…
Когда я стала такой жадной до него, не понимаю. Я и раньше заглядывалась на его безупречное тело, любовалась узорами на загорелой коже, но тогда не понимала, сколько удовольствия может подарить любимый мужчина. А узнав и распробовав…
В его груди снова зародилось особое глухое рычание, отзываясь во мне дрожью, от которой подкосились колени, взгляд потяжелел, но времени уже не было. Впрочем, его ещё будет достаточно – у нас впереди вся жизнь.
Всех воинов я собрала в одном помещении для напутственного слова. Мне многое пришлось переосмыслить за последние недели. Я обрела верных товарищей в лице бывших учеников, видела такие вещи, которые нельзя понять разумом, и, кажется, начала верить в волшебство… Но, главное, поняла, как это – жить сердцем.
– Я не отниму у вас много времени. И не стану просить вас вспомнить все наши уроки, прежде чем вы выйдете из этой комнаты. Пусть всё, что вы будете говорить и делать, идёт от вашего сердца. Не обращайте внимания на косые взгляды и перешёптывания – а они обязательно будут. Там будет полный зал леди и лордов, но их благородство определяется происхождением, тогда как ваше – истинное, ибо оно есть благородство души. Да, в Вельтарингии всё подчинено строгим правилам, и вам они наверняка покажутся смешными. Или глупыми. Или странными… Но вы не обязаны им следовать. Вы – самые прекрасные мужчины, что мне доводилось встречать. Сильнейшие воины, честные, великодушные, открытые. И я всем сердцем верю: кто умеет смотреть глубже, обязательно разглядит в вас то, что увидела я. Ну… разве что постарайтесь всё-таки не свистеть дамам вслед и не есть руками. А, ну и немного сбавьте громкость…
– А-ААР-РГХ!!.. – взревели дэвры. – Вот это наша малюточка! Не ссы, сестрёнка! Не опозорим!..
И на «сестрёнке» я чуть не разревелась.
– Будь у меня такие братья, не было бы человека счастливее, – дрогнувшим голосом призналась я.
– А кто ж они тебе ещё, аурем менс? – удивился Рид. – Братья и есть.
– Брательникам не «выкают» только, – хмуро проворчал Кныра. – И «господами» их не обзывают. Да, ребзя?
– Ага! – подхватили остальные. – Слышь, тесса, ты хорош уже, ладно? Чо как неродная?
А действительно.
– Что ж, – улыбнулась я. – Тогда к тебе, Кныра, у меня будет отдельная просьба…
Договорить я не успела. В комнату ворвался всклокоченный Николас, за ним невозмутимой горой возвышался Вангапу с Мелли.
– Мальчики, мальчики! Чего сидим! Всё готово, только вас и ждут! Ой, Ари, крошечка, ты уже тут! Пора! Ого, а это ты в чём?.. Божечки, это настоящая морда лисы?.. И прям лапки бахромой… четыре, шесть, семь… эм-м… Прелесть! Очаровательно! Так, ручки только помой, а то испачкалась в чём-то… В смысле, не отмоется? В смысле, татуировка?!.. Имельда Ризе, я всего лишь попросил тебя приглядеть за моей крошечкой!! Как я это Софусу потом объясню?! Дорогой Вангапу, мой прекрасный новый родственник, да скажите уже своей ведьме, а то меня она не слушает! А я… Ой, а вы чего руки тянете… Ме… мэ-э… м-ммм… ыы-ы!..
