из столовой, о чём-то болтая. Они близки, и это так сильно бьёт по моему сердцу, что приходится сильно сжать зубы, чтобы из моего рта не вылетело всё, о чём я думаю.
–– Я бы хотел прояснить ситуацию перед вами, – глаза Карло застревают на нас. – Эбигейл совершенно не помнит своей прошлой жизни. Когда Джованни привёз её ко мне, я был так счастлив снова видеть свою любимую дочь, что не задавал вопросов. Витэлия скинула на меня бомбу замедленного действия, рассказав мне всё. Я уверяю вас, что мы пройдём курс, чтобы она могла вас вспомнить. Эбигейл всегда хотелось иметь детей, но её сознание не позволяло ей это сделать и предать вас.
–– Мы бы хотели оставить все семейные разговоры для другого дня, – властно говорит Гарри. – Отдай нам Джованни, и мы сможем сохранить мир.
–– Как я уже и сказал, он в подвале. Делай с этим ублюдком всё, что хочешь.
Гарри поднимается со стула и протягивает ему руку. Карло поднимается и пожимает её, закрепляя договорённость между нами. Потом его взгляд падает на меня, когда я встаю со своего места.
–– Мне нравится, какими людьми вы выросли, – просто проговаривает он. – Я буду рад, если вы захотите когда-то стать одной семьёй. Алессандро, ты знаешь, куда их вести.
Они обмениваются взглядами, и Карло легко кивает отцу Марко. Мы выходим из столовой и идём по извилистым коридорам дома. Я чувствую облегчение оттого, что всё это закончится совсем скоро. Этот ублюдок поплатится, а с мамой мы сможем постараться сблизиться, если она это позволит. Тяжёлая дверь открывается, и мы спускаемся по ступенькам.
Нико
Я беру свои слова обратно. Семья Руссо не так проста, как казалось, они прибегают к насилию. Когда мы вошли в комнату, Джованни сидел привязанным к стулу, и его лицо было похоже на месиво из крови и кожи. Не знаю, кто так его, но человек явно постарался на славу.
Я сижу на стуле и наблюдаю за пытками Гарри и Аспен. Она решила тоже в этом участвовать, и я скажу честно, моя жена хороша в этом. Ни один мускул на её лице не дёрнулся, вовремя пока она заживо снимала с него кожу. Я не смел вмешиваться и дал ей полное право отыграть и прожить всё своё разочарование, обиду и гнев. Её чёрный костюм покрылся кровью, которая начинает засыхать. Ботинки хлюпают в луже, но она не останавливается, отрезая кусочек за кусочком кожу с Джованни. Его оглушительные крики разносятся по помещению, и это рай для моих ушей.
Мне нравится пытать людей. И я в этом достаточно хорошо преуспел. Как бы мне ни хотелось дать Аспен совет или присоединиться к ней в этом деле, я заставляю сидеть себя на стуле, ничего не предпринимая. Это её выбор, и она вправе делать всё, что решит.
Когда Джованни теряет сознание от болевого шока, она собирается вылить на него ведро с водой, чтобы привезти в чувства. И видя её лицо и бешеный огонёк в глазах, я решаю вмешаться. Она не должна переступать черту дозволенного в этом вопросе. Можно войти во вкус и развлечься, но нельзя потерять контроль, потом слишком сложно остановиться. Поднимаясь на ноги, я подхожу к жене и выхватываю нож из её рук.
–– Этого достаточно, сладкая, – тихо проговариваю, бросая нож на столик.
–– Я ещё не закончила, Нико, – протестует она, смотря на меня глазами, полными кровожадности.
–– Ты закончила. Нужно вовремя остановиться, – я напоминаю ей. – Поехали домой, Гарри доведёт дело до конца.
В этот момент он подходит ближе.
–– Я согласен с ним. Тебе нужно отдохнуть.
–– Я не устала, Гарри! – протестует она.
–– Ты едешь домой! Не заставляй меня просить Нико вытащить тебя отсюда.
Она поджимает губы, пинает напоследок ублюдка и направляется к двери. Мы не говорим друг другу и слова, когда садимся в машину, также молчим, когда приезжаем домой. Скидывая ботинки около входа, Аспен молча проходит в спальню и забирается в душ. Снимая с себя вещи, я присоединяюсь к ней.
Поворачиваясь ко мне, она смотрит на меня, и в следующее мгновение слёзы начинают стекать по её щекам. К ней пришло облегчение. Прижимая её к себе, я не обращаю внимания на кровь, которая стекает с наших тел. Есть только она и поддержка, которую я должен ей дать. Запуская пальцы в волосы, я начинаю промывать всю кровь, которая запеклась на них, пока лоб Аспен покоится на моей груди.
–– Я никогда не чувствовала себя настолько безрассудной, – тихо признаётся она.
–– Я понимаю, – я продолжаю поглаживать её волосы. – Ты сделала то, что должна была сделать.
–– Сейчас это меня пугает. Что, если я смогу причинить такую же боль тебе, не чувствуя совершенно никакого сожаления? – её вопрос разлетается по комнате.
–– Ты не захочешь причинять мне такую боль, сладкая, – я поднимаю её лицо за подбородок, чтобы она смогла посмотреть на меня. – Мы любим друг друга. Боль, которую мы будем причинять, начнёт медленно убивать каждого из нас. Ты не сможешь этого сделать, потому что тебя будет разрывать изнутри.
–– Но разве наша любовь не разрушительна, Нико? – её ресницы трепещут, и она выпускает тихий выдох.
–– Нет. Наша любовь чиста, Аспен. Мы научились любить друг друга настолько, что не можем представить и дня друг без друга.
–– Ты тоже это чувствуешь? – она закусывает губу. – Потому что я не представляю своей жизни вдали от тебя.
По телу разливается тепло, и это не вода, что льётся на меня из лейки душа. Это то самое тепло, когда человек, без которого ты не сможешь жить, говорит тебе, что его жизни не будет без тебя.
–– Я почувствовал это с самой первой встречи. И уже тогда обрёк тебя на любовь ко мне.
Её губы впиваются в мои в требовательном поцелуе. И это всё, что мне нужно. Мы целуемся с пылом двух людей, которые боготворят друг друга. Наше дыхание сбивается, а губы покалывает от потребности.
–– Я люблю тебя до сумасшествия, сладкая, – мой шёпот обдувает её губы.
–– Моё сердце только твоё, малыш.
Эпилог
6 месяцев спустя
Аспен
Жизнь настолько неожиданная штука, что ты
