меня есть своя, — я извлек из Скрижали подарок Хитрейшего и активировал Руну, призвав другой призрачный шар. Моя выглядела совсем иной — серебряной, светящейся изнутри — и содержала рунный мир в миниатюре: земли, воды, пустота, — которые тут же начали двигаться, повинуясь моему взгляду.
— Ты полон неожиданностей, — заметил Кузнец. — Что ж, начнем?
Рунный мир оказался объемным игровым полем, расположенным на плоском радиусе сферы. Конфигурацию можно было определять самому, заполняя клетки-октагоны разными типами «земель». Неизменной оставалась лишь точка, напоминающая серебряный колодец, и возле нее вспыхнул полукруг огоньков, видимо, обозначавших стартовые позиции. Семь внутренних и шесть перед ними — тринадцать фигур?
— Это Исток, — Ледяной Кузнец коснулся «колодца». — Каждый ход он порождает капли действия. Они нужны, чтобы другие фигуры могли ходить и совершать действия. А это владыка сферы… Владыка есть всегда, но остальные фигуры ты можешь выбрать сам.
Он поставил рядом с колодцем коронованную фигурку.
— Игру можно завершить двумя способами: убить владыку или захватить чужой Исток. Есть разные стратегии, выбирать тебе. Теперь перейдем к фигурам…
Фигур в сферах было множество. Вполне понятные цитадель, страж, полководец и стрелок, экзотические призрак, мастер порталов и королева молний. Были даже кузнец и торговец. Некоторые можно было использовать однократно, другие — призывать в любом количестве. Объединяло их одно: все фигуры имели определенное число «звезд» атаки и защиты, а также третий, самый важный параметр — особую способность. У некоторых фигур таких способностей было несколько.
Выбирая их, я наконец обнаружил то, что искал, — героя. Фигура с отличными показателями атаки и средними — защиты. Но самым главным были его особые способности.
— Герой? Лед слышит, герой может убить любую фигуру противника, с любыми звездами защиты, но лишь один раз за партию, — сказал Кейнор. — Это действие. А еще… Героя невозможно подкупить. Ни торговцем, ни рабыней.
Я замер. Уже стало ясно, что игра в сферы была важной частью культуры Восходящих. Возможно, и сам Ледяной Кузнец был обязан именем одной из фигур, и аллюзии к ним пронизывали все наши разговоры с Хитрейшим. Он не раз называл меня героем — то ли в шутку, то ли нет — и при этом пытался подкупить. А когда я гордо отверг его предложение, не особо расстроился. Потому что заранее знал, каким будет мой ответ…
Он играл. Но не в сферы. Он играл мной.
И, вероятно, играл с самого начала.
Игра, в которой моя колония и земляне — всего лишь пешки. Игра, которая продолжается. Игра с Братьями, с Вечностью, со всем Единством.
Но теперь я по крайней мере это понимаю.
— Лед видит, ты уже кое-что понял, — сказал Кейнор, задумчиво улыбаясь. — Не всегда ясно, мы играем в сферы или сферы играют в нас… Но я скажу так: иногда даже малая свеча, оказавшись в нужном месте, может затмить солнце. Кому, как не тебе, знать это, Истинный?
И, соглашаясь с ним, я сделал свой первый ход.
Ведь в конце концов даже пешки иногда становятся королями.
ПОСТСКРИПТУМ. ХРАНИТЕЛИ
Он лениво щурился, глядя сквозь толпу.
Люди шли куда-то, суетились, торговались, покупали и продавали. Небо пересекали летающие корабли, причаливая к гигантским башням, над головами скользили парящие лодки. Зазывалы, продавцы, покупатели. Множество лиц, сливающийся гул голосов. Миллионы букашек, всегда озадаченных одним и тем же, и никому из них не было дела до нищего на одном из бесчисленных ярусов этого места.
Вечное движение. Вечный круговорот торговли тысяч миров. Океан, в глубинах которого акулы пожирали хищников поменьше, а те охотились на мелкую рыбешку. Вечная борьба, так свойственная человеческой природе. Незыблемая, как сама Вечность, что бы ни полагали о ней всякие недоумки.
Одно из его любимых мест, оно напоминало о прошлом.
И помогало думать.
В его чашу упала мелкая монетка. Бросивший ее уже исчез в толпе, вечно кишащей на этих улицах.
Он быстро спрятал ее — чаша нищего должна быть пустой.
Даже если этот нищий — самое богатое существо Единства и Вечности…
Мимо, грозно бряцая оружием и раздвигая толпу, прошла стража. Он проводил их равнодушным взглядом. Только дураки думают, что сила, власть и оружие чего-то стоят. Они — лишь нужный инструмент в правильных руках.
У него никогда не было оружия.
Он ставил совсем на другие вещи.
Информация. Вот что важно. Вот что имеет значение. Не без тщеславия он понимал, что является самым информированным существом Единства и Вечности, за исключением, быть может, лишь Того-Кто-Наблюдает.
Паутина его замыслов тянулась далеко, сквозь реальность, время и сны, миллионы сделок проходили через нее каждый миг, и еще больше секретов приносили к его алтарям те, кто надеялся заслужить его расположение. Большинство не стоили внимания, но недооценивать их было нельзя: многие невзрачные с виду тайны оказывались бесценными жемчужинами, когда приходило их время.
Тех, кто прибыл на небесном ковчеге из невообразимых бездн времени, тоже нельзя было недооценивать. Лучше, чем кто-либо, он понимал это. Когда-то эту ошибку совершили их собственные враги — и поплатились всем. Опыт и время — далеко не всегда преимущество. Он не поставил бы и одной Звездной Монеты на тех, кто уже считал себя победителями этой игры.
В миску со звоном упала еще одна монета. Круглая, золотая, она закружилась на ребре, не торопясь останавливаться. И тот, кто ее бросил, тоже не уходил.
— Благодарю, добрый господин, — привычно кивнул он, накрывая ладонью подношение. Он уже знал, кто пришел к нему и зачем. Губы в тени капюшона тронула легкая усмешка.
— Вот ты где спрятался, — сказал незнакомец.
— К монеточке монетка, — дурашливо протянул он в ответ, пряча монету в складки потрепанного коричневого плаща. — Чего же желает мой высокий господин? Он ведь знает, одна монетка — один ответ…
— Все развлекаешься, — мрачно прошипел пришелец, присаживаясь на корточки, чтобы заглянуть ему в глаза. — Я все знаю. Твои хитрости вредят нашему великому замыслу. Ты пробудил их, свел вместе, обучил, дал оружие и помощь!
— Ой-вей, — насмешливо процедил он в ответ. — Кажется, кому-то дали по лапам. Отрубили голову. Или заморозили… Понимаю, сочувствую. Но не имею никакого отношения к вашим бедам. Контракция, как всегда, сохраняет нейтралитет и готова поддержать все стороны конфликта.
— Тысячи циклов мы давили червей, выползших из трупа Забытого, — с ледяной яростью заговорила маска Полководца. — Они одни из немногих, кто может помешать нашему плану. Зачем ты лезешь в чужие сферы? Когда ударил колокол Вечности, в Тысячелетнем Замке мы договорились, что…
— … не будем мешать ходу событий, — с милой улыбкой продолжил он. — Разве
