Она была так близка к смерти, что ее смерть была вопросом нескольких секунд. Я слышал, как угасает ее пульс. Он трепетал, но не более того.
— Элоди, что с ней происходит? — Я зарычал. — Что они с ней сделали? — Я просто знал, что Райан Харкер и этот ненормальный доктор как-то связаны с тем, что с ней происходило.
Сиренити снова закричала, и ужасающий звук ломающейся кости заполнил комнату. Я почувствовала, как мое сердце болезненно застучало в груди.
— Я думала, что поступаю правильно… Он сказал мне, что так будет правильно, — прошептала Элоди, умоляя нас понять. — Скажи ей, что я сожалею, и никогда не хотела причинить ей боль…
— Элоди, — предупредил я, мой голос стал резким.
Ее голубые глаза наполнились слезами, когда она смотрела на свою дочь, корчившуюся на полу. Ее лицо было наполнено такой болью и сожалением в последние минуты жизни.
— Я не… всегда была человеком, — прошептала она. Время словно внезапно остановилось. Все стихло, пока единственным звуком в комнате не стали всхлипы моей пары. — Он дал мне сыворотку, когда мы поженились.… Он сказал, что это все исправит. Мне так жаль.
Я замер, бросив взгляд на Шона Харкера, лежащего рядом со своей умирающей матерью, и глубоко вдохнул. Запах ударил меня, как камень по голове. Это окружало меня и наполняло ужасом и благоговением.
Невозможно…
— Август, о чем она говорит? — Фауст огрызнулся. — Что с ней происходит?!
Я посмотрел на свою пару, наблюдая, как ее спина выгнулась дугой, оторвавшись от пола, глаза расширились, рот открылся в теперь уже беззвучном крике. Ее руки были сжаты в кулаки, и каждый ее мускул напрягся. Я чувствовал это всем своим существом. Ее боль. Ее страх. Ее агонию. Я мог чувствовать все это. Чувствовал, как связь между нами натягивается, как трос, умоляя встать на место.
Я посмотрел на Элоди еще раз, наблюдая, как тускнеет свет в ее глазах.
— Ты…
— Я была оборотнем… Но он забрал это у меня. — Ее голос сорвался, и пролилось еще больше крови. Она угасала, голова склонилась набок, когда она прошептала: — Она… — Затем в ее груди что-то дрогнуло, и я услышал шипение воздуха, покидающего ее приоткрытые, окровавленные губы, когда треск горя пронзил мою грудь.
Я снова посмотрел на Сиренити, наблюдая, как подрагивает ее кожа, как удлиняются зубы в открытом рту. Я наблюдал, как ломаются ее кости, и распознал изменение в ее запахе в то же время, что и вампиры.
Мы впятером уставились на мою пару с чем-то вроде благоговения на всех наших лицах, когда она менялась на наших глазах. Я едва мог говорить, едва мог дышать, когда прошла всего секунда. Но внезапно, там, на земле, больше не лежал красивый, сломленный дампир. На ее месте была чистейшая белая волчица с черными, как смоль, глазами с маленьким желтым кольцом посередине.
— Она… — Бастиан поперхнулся, не в силах выдавить это из себя. Но мы все знали. Мы мгновенно поняли, кем она была. Доказательство было неопровержимым. Невероятная правда.
Шок прокатился по комнате, и мой взгляд метнулся от мертвого тела Элоди к белому волку, уставившемуся прямо на меня. Нерешительно я потянулся к ней, протягивая ладонь к своей паре. Я позволил связи установиться между нами, когда прошептал.
— Она гибрид.
Конец второй книги
Не убивайте меня из-за этой концовки! В книге 3 «Теория гибрида» Сиренити и ее людей ждет еще много интересного.
