любви, она врала. Но доля сомнения оставалась: вдруг, правда, девчонка влюбилась. Глупо, конечно, так думать, когда разница в тридцать лет. Впрочем, её любви я не хотел. Все эти дни я ждал, когда же что-нибудь случиться, и мы сложим недостающие пазлы.
Я попросил Виктора навести справки о конференции в Варшаве, на которой якобы мы с ней познакомились. Менее чем через час он показал мне в своём смартфоне фотоотчёт о конференции, спонсором которой выступил Олег. Именно с ним эта девушка и была на большинстве фотографий. Я же на этой конференции читал доклад, и фотография, где мы с ней, по всей видимости, оказались рядом случайно, была единственной.
Ночью Света изо всех сил старалась доставить мне максимум удовольствия. Я уже понял, что сегодня – последний наш с ней секс. Завтра я её отправлю от себя, пусть Виктор обеспечит ей работу в ФСБ или ещё где, но не у меня. Она решила обольстить олигарха. И только. Моя же душа рвалась к доктору Светлане.
Конечно, я знал, что никогда больше в жизни у меня не будет такого оглушительного секса. Зато рядом со мной будет любящая и любимая женщина.
Когда мы прибыли в Москву, я сказал Свете Карауловой о своём решении уволить её. Казалось, она мужественно приняла это известие. И через пару часов убралась восвояси.
Следующим утром в небольшой коттедж вселилась доктор Света со своим сыном. Как же я был рад её видеть! Наконец-то. Я даже сам помогал ей с вещами. Днём мы все вместе обедали, потом гуляли. Мальчишка оказался великолепным, и мы с ним вскоре подружились. По странному совпадению его зовут Павлом, Павликом, как моего погибшего сына.
А вечером грянул гром.
Мы втроём были в той самой беседке, в которой я увидел свою мадонну. Я сидел в кресле, доктор Света встала сзади меня и стала массировать мне плечи. Павлик рядом собирал пазл, который я ему подарил. Вдруг откуда-то в беседке появилась другая Света. В руках она держала пистолет, направленный на моего любимого доктора.
– Отойди от него, – прорычала она. Такой я ещё ни разу не видел эту девушку. Гримаса ярости исказила её лицо, в котором сейчас не было ни капли красоты. Перед нами был зверь.
– Ты что делаешь? – спросил я разъярённую гетеру. – Убери пистолет.
– Павлик, беги в дом, – добавил я быстро, обращаясь к мальчику. Он тут же выполнил мою просьбу.
– Вот на кого ты меня променял, – шипела она, в её глазах было бешенство, – я же всё делала, чтобы тебе было хорошо, чтобы ты полюбил меня.
Я понял, что у девушки психический срыв. Оказывается, хладнокровные киллерши тоже могут ломаться, когда их планы рушатся. А может быть, эта хладнокровность и есть признак психического расстройства? Потому и не мог полковник Павел Корчагин отследить её мысли, ведь они все были обо мне, эмоциональные переживания за тех, кого она убила, ей были чужды. И тут я догадался.
– Это ты убила Вику? – я выстрелил в неё вопросом. От неожиданности она сразу же на него ответила:
– Конечно. Зачем эта шлюха приставала к тебе?
– А бомба в самолёте – тоже ты?
– Твоя жена – дура, но ты спал с ней.
– Там была не только жена, – напомнил я, что в самолёте были дети Олега.
– Хватит! Отойди от него! – опять прорычала киллерша, обращаясь к доктору Свете, которая замерла, как вкопанная рядом со мной. Её руки продолжали лежать на моих плечах, как будто застыли.
– Так все эти убийства из-за того, что ты задумала стать женой олигарха? Поэтому ты и маму мою убила – чтобы она не мешала?
– Она узнала тебя. Так и я поняла, что ты – Дмитрий. Она могла разоблачить тебя.
– И тогда бы не было олигарха, на которого ты нацелилась, – закончил я за неё.
– Мы с тобой – идеальная пара, – исступлённо выпалила девушка.
– И спецслужбы здесь не при чём? – продолжал я вытягивать из неё информацию, отвлекая от пистолета.
– Спецслужбы? Плевать я хотела на спецслужбы. Это моя мать была агентом ГРУ. Я росла без неё. Последние годы она была на свободных хлебах, выполняла разные заказы. Вот я ей и помогала. Она всему обучила меня.
Меня передёрнуло: мать собственными руками выковала высокопрофессионального киллера. Но откуда у Светы доступ к спецоборудованию, к бомбам?
– Где ты бомбу-то взяла?
– От мамы остался целый арсенал.
– А её-то кто убил? – под прицелом пистолета я продолжал складывать свой пазл.
– Я, – Караулова не считала нужным что-либо скрывать, – она хотела помешать мне. Она считала меня маньячкой, говорила, что мне лечиться надо. Она пыталась связаться с твоей матерью, чтобы рассказать ей о моих планах. Думала, что, когда твоя мать увидит кассету с записью смерти её мужа, она ей поверит.
В этот момент раздался выстрел. Караулова осела, рука с пистолетом опустилась. Сзади за ней стоял мой телохранитель Сергей. Он с ужасом смотрел на мёртвую девушку, по светлой блузке которой в области сердца расплывалось кровавое пятно.
Подбежали другие охранники и Джон. Через полчаса прибыл Виктор. А через пару часов Сергея арестовали. Когда я спросил генерала за что, он ответил:
– За пособничество. Это Сергей пустил сегодня Караулову на территорию, и, по-видимому, пускал и раньше. На ноже, которым убили повара, её отпечатки пальцев. Именно от Сергея она узнавала о твоих передвижениях. Благодаря ему, её смартфон был подключён ко всем камерам в доме, она видела и слышала всё, что здесь происходит.
– Почему он ей помогал? – изумлённо спросил я.
– А ты не знаешь? – вопросом на вопрос ответил Виктор.
Вот так и закончилась эта детективная история. Цепь убийств оказалась вовсе не единой цепью. Была здесь и шпионская история, и бред желающей красивой жизни киллерши, и трагическая случайность. Вскоре вернулись с вынужденного отдыха на Сейшеллах Лена, Семён и Наташка. Дети пробыли в Москве недолго, но это были счастливые дни. Дамоклова меча больше не висело над нами. Светлану и Павлика они сразу приняли в семью. Лена же и Виктор, наконец, решили пожениться, чему мы все были рады. В моей резиденции целый коттедж был выделен под физическую лабораторию. Там же поселились сами физики. Я с удовольствием окунулся в холодный ядерный синтез, хотя и дела Олеговой империи не бросил. Ведь теперь я и есть Олег. В общем, жизнь продолжается. Жизнь за себя и за брата.
