Мимо тёщиного дома Я без шуток не хожу: То ей хуй в окошко суну, То ей жопу покажу.
Исследователь С. Фельдман остроумно излагает вербальный смысл инвективного жеста:
Посмотри, что у меня есть. Тебе бы хотелось это заполучить. Так ты этого не получишь. Ха-ха-ха!
Правда, Фельдман относит эту трактовку к заменяющему жесту – высовыванию языка. Однако мало оснований сомневаться в том, что, во-первых, исторически высовывание языка восходит к заголению вместе с фигой и другими еще более вульгарными жестами, а во-вторых, в современном использовании этот жест, пусть в сильно ослабленном виде, все же сохраняет свое древнее значение – как, вероятно, все или почти все дразнящие жесты. Скорее всего, наш дразнящий собеседника современник, высунувший язык, не подозревает, какой орган его язык в данный момент символизирует, но сути дела это не меняет.
Впрочем, вряд ли следует считать эту трактовку единственно возможной. Если вспомнить, что жест обнажения мог играть роль оберега, можно предположить, что и в этом случае первоначально собственное заголение играло ту же охранительную роль – тем более что оно, подобно демонстрации фиги, может сопровождаться словами типа «А это видел?». При такой трактовке понятен и жест ответного заголения: это способ «лечения подобного подобным». Что же до шокирующего характера жеста, то он вполне мог входить элементом в действенность оберега.
Точно такой же жест в женском исполнении мог ассоциироваться с восприятием женского органа как символа ада, а также возвращения в материнское лоно, то есть смерти. Сравним отрывок из сочинений древнегреческого философа Телета:
И в другой раз эта же спартанка повела себя в высшей степени благородно. Когда её сыновья бежали с поля боя и явились к ней, она сказала: «Вы явились сюда как беглецы? – и, задрав подол, прибавила: – Чего же вы стоите? Полезайте обратно туда, откуда вылезли».
Именно такая трактовка наименования женского органа подсказывается существующими в финском языке параллельными идиомами: «Suksi vittuun!» («Поезжай на лыжах в пизду!») и «Suksi helvetun!» («Поезжай на лыжах в ад!»), а также «Painu vittuun!» («Иди в пизду!»), которое считается эквивалентным английскому «Go to hell!».
Современное русское выражение «Иди в пизду!», скорее всего, тоже восходит к пожеланию смерти адресата, но в настоящее время воспринимается просто как очень грубое оскорбление. Сравним эстонское «Mine vittu!», румынское «Dute’n pizda măti!», сербохорватское «
