выполнять сломя голову и любой ценой. «Мне виднее, когда выступить раньше приказанного, а когда позже. Главное – задачу выполнить с наименьшими потерями. А что там скажут… Потом разберёмся».
Вот так и воевал Кочешков – где делал по-своему, где давил до последнего, максимально используя свой авторитет, чем-то у соседей разживался, а что-то и сам отдавал. По крайней мере матросы и сержанты у него даже в самое напряжённое время были обогреты и накормлены. Нутром чуял, что скоротечной война не будет. И не бросил, как рекомендовали, свои тылы на полдороге.
Примерно 24 января, только был взят дворец Дудаева, российское радио передало: дескать, особо отличились в боях морские пехотинцы с Балтики, посмертно звание Героя России присвоено таким-то… Прозвучала и фамилия комбрига. После этого сообщения гробовая тишина повисла в штабном вагончике в центре Грозного. А потом раздался голос Кочешкова: «Мужики, похоже, нас всех уже убили».
Двое суток после этого не было отбоя от телефонных звонков. Евгений только посмеивался: мол, долго жить теперь буду.
И вот ещё одна характеристика Жене Кочешкову, которую подметил мой сокурсник по училищу Олег Одноколенко:
– Заходит ночь за полночь совершенно вымотанный офицер и с виноватым видом докладывает Евгению Николаевичу, что, дескать, ошибка исправлена, замечания устранены. А Кочешков ему в ответ ласковым таким голосом: «Теперь место, где тебя расстреляют, выберешь сам. Это будет тебе привилегия. А прежде выбирал бы я».
И одновременно вперемежку со всеми этими шуточками, перебранками, по-флотски едкими подначками как-то незаметно дело делается. Откровенно говоря, не доводилось мне прежде видеть столь неунывающего штаба, работавшего чётко и без лишнего долдонства.
Например, как отрабатывалось взаимодействие? Сидит рядом с Кочешковым командир соседней части, водит по разложенной карте карандашиком и этак ненавязчиво сводит разговор к следующему предложению: дескать, почему бы балтийцам сверх нормы не взять ещё два квартала? Дескать, тогда ему было бы полегче…
На что Кочешков тут же вкрадчиво парирует:
– А может быть, мне и вовсе за тебя задачу выполнить? Вот возьмём с утра и ударим. Только вас жалко. Война закончится, а вы так и не подышите фронтовой пылью…
На следующее предложение – тоже не без умысла – изменить среди ночи маршруты выдвижения у него тоже был уже готов ответ:
– Дельное предложение. Почти стратегическое. В академии заслужил бы оценку «отлично». Но, по опыту боевых действий, я тебя уверяю: ночные манёвры ни к чему не приводят. Ты же жить хочешь, а?
Но только за визитёрами закрылась дверь, вышел на связь с комбатом:
– Ты учти, что своих братьев мы должны провести без потерь и без помех.
Откровенно говоря, не силён в армейской тактике. Поэтому не могу квалифицированно прокомментировать все действия Кочешкова. Но одно бесспорно: соседи на флангах были им вполне довольны, а командование прощало такую самостоятельность.
Звезду Героя России он получил 9 августа 1995 года, а вот насчёт долго жить…
После окончания в 1997 году Академии Генерального штаба Евгений Кочешков стал начальником штаба Сухопутных и береговых войск ВМФ России. Однако и четырёх лет не минуло, как 30 апреля 2001-го 48-летний генерал-майор скоропостижно скончался.
Судьба Евгения Кочешкова – это судьба лучших и сильнейших людей России в эпоху бурных перемен. Чтобы в стране ни происходило – хорошее или плохое, – оно непременно оставляло зарубки в его биографии…
Он и сегодня в боевом строю. Потому что есть на Балтийском флоте десантный корабль «Евгений Кочешков». Есть и улица в городе Балтийске, которая носит его имя.
Валерий Громак,
постоянный корреспондент
«Красной звезды» по Балтийскому флоту
Глава 9. Штрихи к портрету русского солдата
В боевой обстановке некогда вглядываться в лица, расспрашивать о подробностях биографии собеседника, деталях его жизни… И познакомиться-то толком успеваешь не всегда – звание, фамилия, должность. Что ещё можно узнать о том, с кем от силы общаешься порой всего несколько часов: журналистская работа, требующая ежедневной информации, заставляла охватывать как можно больше частей и подразделений. Только и успеваешь какой-то внутренней памятью зафиксировать, как человек ведёт себя под обстрелом, как готовится к бою, как уходит в ночной рейд или провожает в тыл раненых сослуживцев… Но вот из этих штрихов и складывается коллективный портрет русского солдата.
Крутая пехота
Бронетранспортёр на скорости, приличной для улиц, заваленных грудами битого кирпича, мчит в самый центр Грозного и останавливается у здания Совета министров. Здесь – передовая.
В пятидесяти метрах впереди – река Сунжа. Линия противостояния. Полуразрушенные лестничные марши ведут на чердак, от которого осталось одно название. Крыши нет. Сохранились, правда, стойки стропил с множеством осколочных и пулевых отметин. Как бы там ни было, но именно здесь наблюдательный пункт батальона морской пехоты Северного флота. Эти ребята в тельняшках брали главпочтамт, гостиницу «Кавказ», здание Совета министров, президентский дворец… Словом, все ключевые объекты. Не случайно за морпехами уже прочно закрепилось второе название – крутая пехота.
…Мы сидим за кирпичной стенкой, по которой постоянно цокают пули с того – дудаевского – берега Сунжи, и неспешно разговариваем о войне, о Грозном. О том, что было здесь ещё недавно. О том, что будет, мы не говорим: плохая примета. А здесь, на передовой, в приметы верят!
Командир взвода лейтенант Андрей (фамилию просил не называть) со своими ребятами в здании Совмина находятся уже не первый день. Причём под постоянным обстрелом. Особенно снайперским.
– Знаю, что снайпер в девятиэтажке напротив, а выследить не могу, – сердито бросает старший лейтенант-спецназовец, присоединяясь к нам, – но всё равно он будет мой.
Дудаевские снайперы стрельбу ведут не из окон, а из глубины комнат, чтобы «спрятать» пламя выстрела. Спецназовец отмечает, что они быстро перемещаются, здорово маскируются, а скорострельность… Последнее испытал на себе: едва сделал два шага, три пули ударили по стене.
– Вас заметили, – пояснили мне морские пехотинцы, – форма-то другая (морпехи были в традиционной чёрной форме, а я в армейской, цвета хаки). Так что на ночь уйдём в подвал.
– Почему?
– Обязательно миномётным огнём накроют.
А накануне из миномётов били по штабу батальона. Говорят, часа за полтора до обстрела к штабу подошёл пожилой чеченец, попросил покормить его… Да, дудаевские «волки» воюют по своим законам. По волчьим.
Грозный. Улица Красных Фронтовиков, дом 10. В упор из пулемёта здесь было расстреляно целое отделение морпехов. В проулке до сих пор – лужи крови, каски и пластмассовые коробочки от индивидуальных медицинских пакетов.
– Били вот из этого окна, – показывает командир роты старший лейтенант Олег Дьяченко. – С трёх метров. Потом, когда положили духов, мы нашли здесь
