короля. Но он не собирался оставаться в долгу, потянул наверх мою ночную сорочку и, сняв, отбросил в сторону. А затем стащил через голову и свою рубашку, проигнорировав пуговицы.
Мы снова целовались, как сумасшедшие. Кусались, сталкивались зубами, языками, пили дыхание друг друга, будто были друг для друга самым вкусным и необходимым живительным бальзамом.
– Я так тебя хочу, Элин. У меня нет сил сдерживаться. Прости, если пугаю, я постараюсь действовать осторожнее, – проговорил он, на мгновение отстранившись.
Вместо ответа я сама поцеловала его, потянулась к ремню на брюках. А едва он понял, что именно я пытаюсь сделать, как сам быстро избавился от остатков своей одежды.
Но, несмотря на сжигающую нас обоих страсть, он входил в меня медленно, не разрывая поцелуя. А полностью оказавшись внутри, остановился, приподнялся на руках и посмотрел мне в глаза.
– Вот теперь всё правильно, – сказал Хельм, лаская меня чуть затуманенным взглядом.
– Что? – не поняла я и сама двинула бёдрами, призывая его к действию.
Он начал двигаться, но продолжал удерживать мой взгляд своим.
– Всё. Ты, я, мы.
Я не осознавала смысл его слов, да и не могла сейчас думать. Мне хотелось совсем иного. И Хельм понял, снова завладел моими губами, а толчки стали резче, быстрее. Каждый из них задевал внутри невидимые струны, всё сильнее вознося меня к вершинам надвигающегося наслаждения. Я двигалась вместе с Хельмом, ловила его ритм и, кажется, уже начала постанывать в голос.
А потом моя вселенная взорвалась миллиардами звёзд, а по телу прокатились несколько волн чистейшего, концентрированного удовольствия. На мгновение показалось, что меня качает на волнах огромного океана, и только сладкие, резкие движения Анхельма во мне оставались единственной связью с реальностью.
Он пришёл к пику почти сразу после меня. Его оргазм оказался таким же сильным, но, ловя своё наслаждение, Хельм снова завладел моими губами, будто стараясь разделить со мной удовольствие. Мне даже показалось, что я смогла уловить его эмоции, в которых расслабленность смешивалась с безграничной нежностью. И так захотелось раствориться в этом моменте, остановить такой прекрасный миг и уж точно не думать о том, что ждёт нас в реальности.
Вот только реальность ждать не пожелала, она ворвалась к нам неожиданно и резко. Внезапно с грохотом распахнулась дверь, над головой зажегся яркий свет, а грубый мужской голос грозно прорычал:
– А ну слезь с моей дочери! Иначе прикончу прямо с голым задом!
Папа?!
Я отпихнула от себя Хельма, поспешила прикрыться и сразу же села на постели.
– Папа, всё в порядке. Ничего ужасного не произошло, – поспешила я заверить его. – Не нужно никого убивать.
– Это я сам решу! – рыкнул он, держа наготове боевое плетение.
Анхельм мгновенно натянул штаны и встал перед моим отцом.
– Эрн Лиссер, спокойно, – сказал вергонец, выставив перед собой ладони. – Эбелин со мной по своему желанию. Я никогда не стал бы ни к чему её принуждать.
– Моя дочь не переносит, когда её касаются мужчины, – прорычал в ответ отец. – Даже моё близкое присутствие рядом её напрягает. И ты хочешь сказать, что она сама позволила тебе влезть в её постель? Чем ты её накачал? Что это за афродизиак? Наверняка из запрещённых. Немедленно отвечай правду! Он может её отравить!
– Папа! – воскликнула я, кутаясь в одеяло. Даже смогла встать между ним и Хельмом, но смотрела при этом только на отца. – Он ничего мне не давал. Это не первая наша ночь.
– Даже так?! – выкрикнул родитель. – Отойди, Эби, я сейчас расскажу этому хлыщу, как спать с моей дочерью. Нашёл себе подстилку!
Я была так обескуражена его обвинением, что просто застыла на месте. Хельм шагнул ко мне, обнял за талию и мягко отодвинул в сторону. Сам же остался лицом к лицу с моим отцом, но выглядел при этом таким уверенным, будто именно он контролирует ситуацию.
– Не смейте оскорблять Элин, – сказал он твёрдо. – Она моя невеста. Будущая жена. И предлагаю вам убрать магию, она всё равно мне не повредит, а Эбелин может случайно поранить. Давайте выйдем, поговорим спокойно.
Я переводила обескураженный взгляд с чуть растерянного отца, на собранного, серьёзного Хельма, и просто не представляла, как реагировать на его слова.
Невеста? Будущая жена? Ему что, опять понадобилось показать всем ту, что, по мнению Гарсинии, предназначена для него богами? Он снова решил втянуть меня в свои игры?
– Я ему не невеста! – заявила я, глядя в глаза отцу. – Но между нами в прошлом была определённая связь. Сейчас мы просто оба глупо сорвались. Папа, прости за эту сцену. Нам стоило вести себя тише. Но Хельм уже уходит.
Повисла тяжёлая тишина, в которой так и чувствовалось недоумение одного мужчины и злость другого. Причём злился именно Анхельм.
– Эрн Лиссер, позвольте поговорить с вашей дочерью наедине. У нас с Элин явно возникло недопонимание. Потом я обязательно всё вам объясню и официально попрошу руки Эбелин. А сейчас оставьте нас.
Хельм давил аурой и авторитетом. Он смотрел на моего отца так строго, что тот даже стушевался. И, в итоге, махнул рукой, сказал, что будет ждать внизу, и вышел.
Едва за ним закрылась дверь, я обернулась к Хельму.
– Как это понимать?! Тебе снова нужно прикрытие? Хочешь, чтобы я опять сыграла роль твоей жены? Зачем, Анхельм? – меня несло. Эмоции били через край, а чувство обиды было среди них самым сильным. – Снова используешь и выбросишь?
Он шагнул ко мне, но я отпрянула. Упёрлась спиной в стену и продолжила отступать вдоль неё. Хельм наблюдал за мной с холодной решимостью, но приближаться больше не пытался.
– Элин, дай мне сказать. Ты видишь ситуацию совершенно неправильно, – он говорил холодно, но спокойно. – И я пришёл к тебе только потому, что очень соскучился. Безумно хотел тебя увидеть.
– Прошло полтора года, Хельм. Ты несколько раз за это время побывал в Айвирии, и желания увидеть меня у тебя почему-то не возникало. А тут вдруг резко соскучился! Именно после того, как мы встретились на балу. Или теперь, когда я стала калтонией юного принца, то начала интересовать тебя ещё и с политической точки зрения? Так вот, не нужно мной играть или делать меня пешкой в своих играх. Больше всего я хочу просто жить спокойно.
Анхельм сделал шаг ко мне и сразу остановился.
– Ты упрямо не даёшь мне ничего сказать, – проговорил он, покачав головой. – На балу изображала чужую, на встречу не пришла, теперь тоже только обвиняешь. А я ведь хотел сделать всё красиво, по правилам. Если бы ты соизволила прилететь на
