Чумба-лилалей, чумба-лилалей, Чумба-лилалей, Ла! Ла! Ла!
Даже Кувалда, патриот из патриотов, был мрачен, как безлунная ночь. Однажды, когда землей присыпали сразу пятерых из соседней роты, он отозвал Дикобраза в сторону, сильно тряхнул за плечо:
– Запомни это, малыш! Подлецы и трусы воюют с собственным народом. Когда мы придем к власти, такое больше никогда не повторится. Клянусь!
Чумба-лилалей, чумба-лилалей, чумба-лилалей! Ла! Ла! Ла!..
* * *
А потом был холод – холод и сырость, словно его привезли из лета прямиком в зиму. Под ногами – ступени, очень много, князь быстро потерял им счет. К счастью, конвойные не торопили, придерживали за плечи, а тот, кто был справа, все время повторял:
– Ступенька. Ступенька. Еще ступенька. Ступенька.
Где-то близко капала вода, потом затихла и снова закапала. Лестница кончилась, они шли прямо, затем повернули налево.
– Ступенька, синьор. Ступенька…
Дикобраз не без сожаления прикинул, что проклятые ступеньки следовало считать, как и шаги в коридоре. Хоть какое-то полезное дело. Впрочем, дорогу он видел, мысленно представив себе огромную гору и тоннель внутри – белая нить в угольной черноте. Коридоры широкие, все трое шли в ряд, лестница, напротив, узкая, карабинерам время от времени приходилось протискиваться по одному.
Снова коридор, еще одна белая нить. Откуда-то сбоку потянуло сквозняком, вероятно, там выход. Однако не свернули, пошли дальше.
– Ступенька. Еще ступенька, синьор.
Потом он вновь услыхал шум воды. На этот раз не капли – целый поток, причем где-то совсем рядом. Вновь потянуло холодом.
– Минутку, синьор!
Под ногами – ровная площадка, конвоир возится впереди. Скрежет ключа в замке, визгливый голос давно не смазанных петель.
– Здесь порог, осторожно.
Вода шумела совсем близко, как ему показалось, со всех сторон. Порог был высокий, а дальше снова площадка.
– Ступенька, синьор!
Совет запоздал, подошва поехала вниз, но конвойные удержали. Теперь вели молча, лишь придерживая за плечи. Не зря – камень уходил из-под ног, разбитый, неровный. На этот раз он решил вести счет. Третья… Четвертая… Восьмая… Двадцатая…
– Сюда! Осторожно, стена.
Князь успел протянуть вперед скованные руки. Камень обдал ледяной стужей. Дикобраз постарался запомнить немудреный чертеж – белую нитку в черной пустоте. Три лестницы, три коридора, ориентир – тоннель, ведущий наверх. Едва ли пригодится, но лучше, чем ничего.
Повязку сняли, но свет не вернулся. Тьма сменилась серым сумраком.
– Далеко не уходите, – посоветовал конвоир. – Здесь не только ногу сломать можно. Справа от вас – солома, только, конечно, мокрая. Там и кувшин, а воды вокруг много.
Прощаться не стали, растворились в сизой мгле. Вновь взвизгнули дверные петли…
Солому он отыскал по запаху гнили. Отошел подальше, держась руками за холодный камень, присел, прислонился спиной к стене, закрыл глаза.
