Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
В запасе оставалось еще минуты три, за которые вполне можно скрыться в парке, затем по прибрежным камням бегом вдоль Ганга в лес, в горы. Но… — с эхом ударило по грудине сердце, — Варя может проснуться в любой момент. Может быть, прямо сейчас она встает, открывает дверь на веранду и, не видя своих преследователей, так же безмятежно, как спала, идет навстречу убийцам. Это же в двух шагах от ворот! Или они будут обшаривать ашрам, комнату за комнатой, и сами ее найдут…
Голову Черкасова стянуло будто железным обручем. Валерий запустил в шевелюру пятерню. Сознательно отключая эмоции, он выдохнул из себя панику.
Итак, Ника не выдала местоположение подруги, значит, Шиманский здесь объявился только с подачи Саши Морозовой. В ашраме ни одна живая душа, кроме Праджни-Джи, не догадывалась, что он и Варя связаны. До последнего момента он и сам был не уверен, что эта призрачная связь существует не только в его голове.
«Вывод, — холодно констатировал Черкасов, — Шиманский идет за мной. Экстрадиция наверняка запрошена. А, увидев Варю, гаденыш с радостью покончит с еще одной проблемой… Ага, сейчас, — губы Валерия скривились в холодной усмешке, и решение сформировалось само. — В нашей промо-акции строгий лимит: один приз в одни руки».
Он сосредоточенно улыбнулся ничего не понимающей старушке, взял кулечек с алыми ягодами и пошел вдоль рассевшихся у забора ашрама торговцев, якобы интересуясь товаром. Навстречу полицейской орде. С грохотом наткнулся на тележку с сувенирами, привлекая к себе внимание. В две секунды был окружен. Оглянулся вроде бы с недоумением и отыграл изумление при виде выходящего из-за индийских полицейских Шиманского.
— Ну, здравствуй, голубь, — ехидно сказал последний. — Погонял ты нас по свету. Нары забронировал и не едешь. За это полагается штраф. И пеня.
Мгновенно, не доверяя никому удовольствие, Шиманский сам скрутил не оказывающему сопротивление Валерию за спиной руки. Щелкнули наручники. В плечах у Черкасова заломило.
— Чего молчишь, голубь? Мог бы поздороваться. Сказать, как ты рад! — расхохотался продажный генерал.
Не слушая возбужденные переговоры полиции, торговцев и пары паломников из ашрама, Черкасов стиснул зубы. Варя еще не прозрела. Мауну никто не отменял. «Вы имеете право на адвоката. Вы имеете право на молчание», — звенел в ушах голос из заядлых американских детективов. Но тут действовал Болливуд со всем его гротеском и алогичностью. Несмотря на твердое намерение держать себя в руках, Валерий почувствовал холодок, бегущий между лопаток.
«Возможно, это самый стоящий мой поступок, — подумал Черкасов и выпрямился, гордо глядя на врага. — Бог живет и в тюрьме. А потерять его можно и в храме».
— Это наш парень. В камеру его! — скомандовал на ужасном английском Шиманский, возвышаясь почти на голову над местными стражами порядка. Затем добавил с издевательским смехом по-русски, толкая Черкасова в спину: — Не поверишь, только ради тебя выучил эти фразы. Можешь гордиться, уродец.
Печальная процессия направилась обратно, прочь от ашрама. Черкасов старался ничем не выказать возникшую в душе, совершенно неуместную радость, что отвел от Вари удар, и шагал, понурив голову, в сторону пугающей неизвестности.
На сухой желтой земле, истосковавшейся по дождю, остались лежать мелкие красные ягоды, рассыпавшиеся из газетного кулечка. Издалека они были похожи на брызги крови…
Глава 35. Открывая завесуС лёту упав лицом в подушку, я проснулась и открыла глаза из света во тьму. Села на кровати и, потерев переносицу, с содроганием вспомнила жуткую смерть Матхуравы. Следом в голове всплыло не менее четкое продолжение истории о Соне. Оно не растаяло, как это обычно случается со снами, а прописалось в ячейках памяти, словно реальное воспоминание о вчерашнем дне. Слишком живое, болезненно яркое. Еще одна смерть, пусть и не моя…
На меня накатила грусть: в той жизни случилась сказка наоборот — мы умерли в один день, но совсем не были счастливы. А в этой? Никто не ответит, есть только один вариант узнать — прожить. А вообще странно, откуда возникло это видение? Я же не держала Валеру за руку… Еще одна загадка или подсказка Вселенной.
Я выдохнула и опять подумала о Валере — я ведь так и не узнала, тут он или показалось… Видимо, мне очень хотелось в это верить, потому что его запах, приятный, чуть сандаловый, распространившийся вокруг меня в крошечной келье, не мог быть настоящим. Я провела рукой по лицу, отгоняя иллюзию, и ощутила жжение в ладони. Такое же неприятное ощущение шершавой, обжигающей змейкой проскользнуло по другой руке, плечу, талии. Поранилась? Обожглась? Когда?
Я оторопела, не понимая, как огонь, в котором погиб Матхурава, мог коснуться меня в реальности. С изумлением нащупала приклеенную лейкопластырем марлевую салфетку на плече. Тронула ладонь, которую что-то стягивало, и… увидела повязку, синеватую в темноте.
Дыхание перехватило — увидела?!
Сердце гулко застучало, разгоняя кровь и остатки дремы. Я протерла глаза. Кажется, передо мной была стена. Оглянувшись, я разглядела густую тень на полу у тумбочки, рассеянные пятна лунного света, струящегося в окно без занавеси. Не может быть! Я вижу?! Я… вижу… Вижу! Я вижу!!!
Из моих глаз брызнули слезы счастья. Спасибо, спасибо, Вселенная!!! Господи, я вижу!!! Я подскочила, не помня себя от радости, принялась вертеть головой, рассматривая такие знакомые и в то же время совершенно новые предметы — вещи на стуле, наволочку с цветочками, чемодан в углу, кроссовки, туфли… Боже, какое это все было удивительное! Красивое! Реальное!
Захлебываясь от волнения и восторга, я натянула первое попавшееся платье. Сунула ноги в шлепанцы и распахнула дверь. В лицо полыхнуло горной прохладой, а в глаза — фонтаном электрического света из окон стоящего неподалеку здания. Я зажмурилась, продолжая наблюдать сквозь плотно закрытые веки расплывчатые желтые пятна. Осторожно, как выползающий из норки барсук, я приоткрыла глаза снова. Свет никуда не исчез!
Все еще не веря себе, я уставилась вверх — в высокой сине-фиолетовой глубине неба сияли серебром звезды, из-за тонкой полосы облаков выплыла щербатая луна. Легкий ветер шевелил кроны деревьев, пробегал по кустарникам и пальмам. Мир щедро дарил мне свое волшебство, заставляя замирать от восхищения и жадно впитывать отвыкшими глазами его невероятные чудеса: мотыльков и мошек, кружащихся в танце под фонарем; дорожки, усыпанные гравием, баньяны с висящими корнями, источающие пьянящий аромат желтые цветы; здания, крыши, кошек… Все вокруг трепетало, шевелилось, жило и было прекрасным! «Лишь испытавший голод может понять настоящий вкус хлеба», — говорила моя бабушка. И теперь я могла добавить: «Лишь испытавший мрак может понять красоту каждой зримой вещи».
Ненасытная в своей эйфории, я подумала: «А что, если?…», и, закрыв веки, сконцентрировалась на третьем глазе. Прежняя способность видеть излучение живого — растений, ящериц, мелькающих по дорожкам, ночных птиц — тоже вернулась. Громко выдохнув, я открыла глаза, рассмеялась с облегчением и благодарностью: разве возможно, чтобы меня одарили так щедро?!
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
