такая ярость поднялась, что я взяла и атаковала. Подумала, что фугл может глаза ему выклевать или когтями подрать. Даже не замешкалась ни на секунду!
Мейер привалился спиной к стволу дерева, сел поудобнее и усадил меня к себе на колени, ласково поглаживая по спине.
– Это потому что ты – мать. Инстинкты требуют защищать своё дитя. Вот ты и защищаешь…
– Да, – тихо проговорила я, устраиваясь поудобнее.
Мы замолчали, только я периодически всхлипывала от последствий полномасштабных рыданий. Мейер сидел на траве в светлых летних брюках, и я подумала, что наверняка на них теперь останутся зелёные пятна. Хорошо, что стирают големы…
А потом мысли невольно перетекли обратно на то, о чём я думала с того момента, как осознала, что натворила.
– Знаешь… – почему-то шёпотом проговорила я. – Думаю, надо мне встретиться с твоей мамой.
– С чего бы вдруг? – осторожно спросил муж.
Тему наших отношений с коной Ирэной он обычно предпочитал деликатно избегать. Сам, безусловно, с ней общался и виделся регулярно, даже Фрая возил. Но я все эти годы жила так, будто свекрови у меня нет. Только девери и свёкор.
– Просто сегодня я её поняла…
Эпилог четвёртый
Лизе от 39-го числа цветущего месяца 1531-го года (отправлено)
Ненаглядная, я скучаю по твоим глазам, особенно когда смотрю на нашу прекрасную дочь. Всё в ней – и улыбка, и живость взгляда, и даже то, как она смешно морщит носик, от тебя. Всё лучшее в ней от тебя.
Каждая разлука для меня, как кинжал в солнечное сплетение. Невозможно дышать, и боль в груди рвёт сердце на части. Я люблю тебя больше жизни. Бесконечно благодарен тебе за двух сильных, ловких сыновей и за нашу нежную красавицу дочь. Каждый раз, когда она обнимает меня своими маленькими ласковыми ручками, хочется сложить под её ножки весь мир.
Не знаю, как я продержусь столько времени вдали от тебя, любимая. Без твоей улыбки даже солнце кажется блёклым, небо серым, а еда безвкусной. Без твоего смеха звуки меркнут, кажется скрежетанием даже самая изысканная мелодия. Без твоих шуток мир скучен и невыразителен. Без твоего тепла моё сердце замерзает в одиночестве.
Ненаглядная, я не могу дождаться момента, когда снова сожму тебя в объятиях и вдохну твой неповторимый аромат.
Люблю тебя и тороплю время встречи!
Твой Мейер.
Мейеру от 39-го числа цветущего месяца 1531-го года (отправлено)
Мейер, это всё, конечно, мило, но вы уехали всего три, подчёркиваю, три часа назад. Уверена, что вы добрались хорошо, и Эл с Олеттой приняли вас радушно. Амелии не давай есть слишком много конфет и не разрешай забирать их у старших братьев, иначе она слопает больше, чем весит сама, а это вредно. Вырастет толстой и прыщавой, её даже в Вилерии замуж никто не возьмёт.
В остальном – желаю вам хорошенько повеселиться и тоже вас люблю, но сейчас я очень занята. Лежу в тишине и темноте, одна. Для матери троих детей это необходимое занятие для здоровья психики, мне это прописал доктор Лаен. Так что развлекайтесь там сами. И раньше, чем завтра вечером, не возвращайтесь. Позвольте и мне по вам соскучиться хоть немного!
Твоя Лиза.
Постскриптум: На случай, если вы всё-таки вернётесь раньше, я тщательно заперлась изнутри. Люблю, целую, до завтра!
Лизе от 39-го числа цветущего месяца 1531-го года (отправлено)
Лиза, ненаглядная моя, я мог бы оставить детей тут и вернуться один. Как раз успел бы к ночи. Олетта и Эл не против присмотреть за ними до послезавтра, да и родители тут, помогают.
А запертая дверь – не помеха, я знаю, где окно спальни.
Твой Мейер.
Мейеру от 39-го числа цветущего месяца 1531-го года (отправлено)
Лезть через окно – это такое возмутительное варварство, Мейер!
Даже не вздумай!
Твоя Лиза.
Постскриптум: когда полезешь, не потопчи цветы, что я высадила весной.
Постпостскиптум: кисточка лежит на тумбочке у кровати. Жду!
Счастливый конец
