дереве, а потом вернулась домой и обнаружила, что его смыло наводнением. Как я радовалась, увидев своих родных живыми и невредимыми, как страдала, когда умер Сеф, как мы голодали, как я встретила Клейтона у водопада, как у меня шла кругом голова, когда я впервые оказалась среди цирковых шатров. Я вспоминала Лейси в новом наряде, как она играла на скрипке. Роман Лейси и Клейтона. Воспоминания повторялись, вспыхивая снова и снова, как молнии летней грозой. Как бы мне хотелось их отключить, повернув некий волшебный ключик, совсем как папа, когда глушил мотор грузовичка.
– Мы едем к твоему брату? – спросила мама.
– Нет, – ответил папа.
Мама ничего на это не сказала, лишь облегченно закрыла глаза. До Стамперс-Крик было полдня пути. Мне казалось невероятным, что мы окажемся дома еще до наступления темноты. Мы остановились только один раз – заправиться. Папа купил нам с мамой орешков и попить. В иных обстоятельствах я бы этому порадовалась, но сейчас мы ели не ради удовольствия, а просто чтобы утолить голод. Не доезжая до автострады № 28, мы снова остановились – на этот раз возле универсама.
– Мне надо купить кое-какие инструменты. Старые-то наводнением унесло. Я буквально на минуту, – бросил папа.
Вскоре он показался с долотом, бугельной пилой, скобелем и гвоздями. Через некоторое время мы вырулили на автостраду № 107 и увидели поваленные наводнением деревья, которые до сих пор никто не убрал. Нам повезло, что мост, который вел к дороге до дома, уцелел и его не смыло, в отличие от многих других.
Несмотря на видневшиеся повсюду следы буйствовавшей стихии, места были знакомыми, и вскоре показались милые сердцу два тополя. Папа сбавил скорость, чтобы мы могли бросить взгляд на видневшиеся в просветах меж деревьями вершины Черри-Гэп и Калоуи, а также раскинувшиеся в отдалении знакомые поля. Я почувствовала, как к горлу подкатывает комок. Мы словно отсутствовали долгие годы, а не какие-то несколько месяцев.
Папа переключил передачу, и мы медленно поползли по извилистой дороге вверх по склону холма. Я подалась вперед и принялась крутить головой, поглядывая по сторонам. Все было блеклым, серым, ни пятнышка яркой краски, но каким же при этом родным! Да, сейчас стояло самое студеное время года, и потому оно было не самым подходящим для возвращения домой, но меня это уже совершенно не волновало. Вот последний поворот, и я увидела наш двор, остатки фундамента, рухнувший сарай… Не может быть! Я не могла поверить своим глазам! По двору ходил наш старый мул Пит. Он слегка похудел, но в целом выглядел отлично. Он повернул голову, а когда грузовик остановился – оскалил зубы. Выбравшись из кабины, я поспешила к мулу. Он попятился, но, когда я протянула руку, Пит ее обнюхал и громко протяжно закричал.
Он словно пытался сказать: «Добро пожаловать! С возвращением!»
Глава 26
Мы решили не ставить две палатки, ограничившись одной. Я придвинула свою койку поближе к папиной и маминой, чтоб было теплее. Помимо нашей печали, что становилась сильнее с каждым днем, напоминая лед на поверхности пруда, делающийся в стужу все толще и толще, мама все никак не могла согласиться с решением папы вернуться домой. Сам папа старался не затрагивать эту тему, но мама говорила о ней без умолку.
– Зря мы уехали, – как-то в слезах сказала мама. – А что, если появятся какие-нибудь новости? Если б мы остались, то сразу же их и узнали бы.
– Вода в реке спала, – угрюмо буркнул папа, попытавшись перевести разговор на другую тему. – Я могу удить рыбу.
– У нас пропала Лейси. Все остальное уже неважно.
– Теперь у меня есть дробовик, так что я могу и охотиться. Уоллис Энн может расставлять силки. Теперь, раз у нас есть инструменты, работа над новым домом пойдет быстрее. Глазом не успеешь моргнуть, как мы его поставим.
– Я тебе помогу, пап, – сказала я.
Он меня не удостоил даже взглядом. Папа сверлил взглядом маму в надежде, что она смирится с утратой.
– Нам надо ехать обратно. Чем быстрее, тем лучше. Мы в один миг туда домчим, – гнула свое мама.
Он покачал головой в ответ, не желая ничего слушать, ну а мне в тот момент хотелось лишь одного: чтобы кто-нибудь вспомнил о моем существовании, пусть даже и для того, чтобы в тысячный раз напомнить о моей вине в случившемся. Мама не собиралась отступать. В какой-то момент она даже пригрозила, что угонит ночью папин грузовик. На это папа ответил, что мама попросту сожжет сцепление и мы останемся без машины. Я старалась вести себя тише воды ниже травы. Я споро выполняла все свои обязанности. Не жаловалась на холод, усталость и печаль. Время от времени я брала в руки скрипку Лейси, лежавшую в углу палатки, в надежде, что это придаст мне сил. Вместо этого я лишь еще острее чувствовала одиночество. Все мои чувства, которые я испытывала к Клейтону, вытеснили душевные муки и бремя вины.
Меня никак не отпускало сожаление о содеянном. Оно словно скручивало нутро в узел, отчего мне было тяжело дышать. Я с ним просыпалась и с ним засыпала. Я не могла смотреть родителям в глаза. Особенно остро оно ощущалось по ночам, и тьма снаружи вполне была сравнима с кромешным мраком, царившим у меня внутри. Эти чувства властвовали надо мной столь же безраздельно, как когда-то ревность и злоба на Лейси. У меня постоянно ныло в груди, и мне казалось, что эта боль уже никогда больше меня не отпустит.
Я никогда прежде не подозревала, сколь сильно я люблю сестру. Моя любовь к ней была глубже самого глубокого из горных ущелий, и я никак не могла взять в толк, каким образом я могла так себя вести и почему эта любовь не смогла одолеть черную зависть и ревность, вспыхнувшую во мне – столь же неожиданно, сколь внезапным стало для нас исчезновение Лейси. Как такое могло приключиться? А ведь мама меня предупреждала о том, к каким жутким последствиям может привести зависть. Как же она была права! Я поняла это только сейчас, когда было уже поздно. Надо было слушать маму раньше, она ведь плохого не посоветует.
Воображение раз за разом рисовало одну и ту же картину. Лицо Лейси. Как она берет меня за руку, как я чувствую прикосновение ее пальцев. По ночам я обращалась с молитвами к Богу, упрашивая Всевышнего, чтобы тот дал мне еще один шанс. Пусть Лейси только вернется домой, и я докажу ей, сколь сильно
