В кабинете он ожидал возвращения друга. Операцию Мите провели еще вчера днем, сразу по прибытии. Но Ивана к нему не допустили. Как впрочем и на утро. Когда Иван прибыл в госпиталь, под который отвели двухэтажное просторное здание, ему заявили, что брат жив. Но Павел категорически отказался пускать к нему кого бы то ни было. Усадил Карпова на стул, а сам отправился проверить самочувствие раненого.
Конечно то, что пациент еще жив, внушало какой-то оптимизм. Но с другой стороны, статистика была против парня. Из трех десятков с подобным ранением выживал только один. И это еще отличный результат, доступный только лекарям из Псковского госпиталя.
Ну не лечили здесь проникающие ранения, эти лекари недоучки. А Мите осколок бомбы прилетел как раз в грудь. Ивана спасла его паранойя, и привычка надевать на себя бронежилет. Митю он тоже заставлял, да только, тот как только сбежал на позицию предпочел избавиться от тяжелой амуниции.
Ага. Это прилетело по правой. Для симметрии значит. А взгляд такой, что не останови ее, так и пришибет к чертям собачьим. Иван обхватил девушку, прижимая ее руки, и заглядывая ей в глаза.
Как там говорится в той поговорке — вдов утешают в постели? Хм. Не только вдов, и не только в постели. И вообще, идет оно все лесом.
Иван и сам от себя не ожидал подобного. Он вдруг с жадностью впился в мягкие и податливые губы, вкус которых за эти годы вспоминал ни раз и ни два. И пусть Карпов тогда стоял истуканом, ему казалось, что тот ни ничуть не изменился. Вот только обладательница тех уст за прошедшие годы сильно поднаторела в этом деле…
ГЛАВА 14
— Отвернись, — зардевшись, попросила Лиза, поспешно натягивая ночную рубашку.
Н-да. Просьба по меньшей мере припоздавшая эдак на сутки. Причем, после кабинета Рудакова, последовала спальня Ивана. Тот без комплексов попросту занял дом коменданта крепости. Тот оказался и не особо вычурным, и вполне просторным. Ну и полностью меблированным. Вот так и не скажешь, что по сути казенное жилье.
Сам комендант, с семьей и вместе с другими пленными офицерами и их семьями, проживал двухэтажном доме, реквизированном специально для этих целей. Места более чем достаточно. Правда и караул наличествует. Но с другой стороны, куда как лучше, чем казематы, где содержались пленные солдаты.
— Почему я должен отворачиваться? — Возмущенно вздернув бровь, поинтересовался Иван, поудобнее устраиваясь на постели, и подпирая ладонью голову. — Ты и мужа своего заставляла всякий раз отворачиваться?
— Он был муж… — Сказала, и тут же смущенно сжала губы.
— А вот тут позволь тебя разочаровать. Я стать мужем никак не смогу, — ничуть не смущаясь, и слегка пожав плечами, произнес Иван. — И заметь, моей вины в том никакой нет. Твои тетушка и братец первыми встанут горой на защиту устоев рода Рюриковичей. Ну, а там и другие подтянутся.
— А ты бы хотел? — Заскочив с коленями на постель, и глядя ему прямо в глаза, поинтересовалась она.
— Очень. И если ты скажешь, что тоже хочешь пройти со мной к алтарю… Да пошли они все. Слава богу, мир велик, найдем себе уголок, где до нас никто не доберется, и где мы будем счастливы. Уж на хлеб с маслом, я всегда заработаю.
— И далеко не только на хлеб с маслом, — стрельнув в него лукавым взглядом, поддержала его Лиза.
— Это точно, — уверено заверил Иван.
— Спасибо Ваня. Я тебе верю. Но… не могу я так-то, про долг свой позабыв.
— Уж не желаешь ли опять попробовать привести Псков под руку Николая.
— А зачем ему Псков? — Вздернула бровь, Лиза, и ввернулась под руку Ивана. — Ну будет у него верный и надежный союзник, Великое княжество Псковское. Что он от того теряет?
— Великое княжество Псковское?
— А ты сам разве не о том говорил?
— Я? Хм. Ну, название в конце концов не главное. Вот только…
— Говори.
— В общем, я не стану тебе помогать взять всю полноту власти в свои руки. Сейчас у тебя прав конечно же до смешного мало, и это только во вред. Но грань будет. И не так чтобы далеко.
— Объяснишь?
— Конечно. По моему глубокому убеждению самодержавие, это отличная модель. Просто превосходная. Но только в том случае, если на троне восседает мудрый, прозорливый, жесткий и волевой правитель. В этом случае государство просто обречено на процветание или взлет. Но стоит только на престоле оказаться личности слабой, как все сразу же пойдет прахом. А значит, государство попросту обречено на беспрестанные взлеты и падения.
— Значит вече или сейм, лучше? Потому что не дают этой самой власти?
— А ты не закипай.
— А я не закипаю. Я спрашиваю. Эвон, тетушка сказывала, что к тебе не грех порой и прислушаться, а не отвергать сходу, и не хватать твои идеи по вершкам.
— Она действительно так сказала?
— Ива-ан… — Лиза даже выскользнула из под его руки, и бросила на него возмущенный взгляд.
— Что? Да брось ты. Я просто спросил. Потому что мне она всегда говорила, чтобы я не лез в те дела, в коих ни ухом, ни рылом, и вообще мое место только в постели. Правда. Вот честное слово, — искренне заверил он, разве только без характерных жестов.
— Ладно, — легко согласилась молодая женщина, и вновь пристроилась у него на груди, оплетя себя его руками.
Лицо Карпова, скривившееся в этот момент от боли она не видела. Ну и он не стал напоминать ей об огромном синяке на его груди, что говорится, ни криком, ни вздохом. Над этой его раной она уже достаточно поквохтала, и пожалела, и расцеловала, словно могла и впрямь этим снять боль. Хм. Ну, снять, не снять, за заставить забыть о ней, у нее получалось. Хорошо так, качественно.
— Так что там с вече? — Потершись щекой о его руку, поинтересовалась она.
— Вече должно иметь возможность влиять на решения князя. Князь же в свою очередь, возможность эти самые решения принимать.
— То есть, то что ты с Пятницким уже начал? Ну когда провел через вече решение о возможности моего обращения к нему через своего посадника?
— Да. Это начало. Причем, я не ожидал вот такой легкой победы. Сказалось то, что ты из рода Рюриковичей.
— А еще то, что ты сделал очень много, дабы поднять мой авторитет в глазах псковичей.
— Надеюсь ты не думаешь?.. — Нервно сглотнув, начал было и осекся Иван.
— О твоей причастности к смерти мужа? Нет конечно. Нет, поначалу такая крамольная мысль все же была. Уж больно все, одно к одному. Но теперь… Прости меня Ваня, — задрав голову, и глядя ему прям в глаза, попросила она.
— Ага. То есть, не за что мне тебя прощать. Разве только благодарить, что не бросилась сразу мстить, а сначала разобралась.
— Ваня, а зачем ты меня позвал в Нарву? Ты же вроде говорил о том, что это только твой конфликт, и ты в помощи не нуждаешься.
