службы, все работники, все борта находились под полным контролем десанта. Никто не посмел оказать сопротивление армии, а большинство, понимая, что оказались замешанными в чем-то преступном, выразили полную готовность к сотрудничеству.
Связь на аэродроме работала превосходно. Сначала Фабила связался со своими вертолетами, находящимися неподалеку, и через десять минут они сели в центре чужого аэродрома. Быстро удалось соединиться и с дядей Абелярдо. Как результат этого разговора, в небо поднялся и взял курс на Мехико небольшой самолет с двумя пассажирами и двумя десантниками на борту. Летели не просто ученые Сильва и Монкада, способные в самом скором времени побороть так называемый «синдром Матеоса». Летели два самых важных свидетеля, а с ними неоспоримые вещественные доказательства коробочка с зажигалками, начиненными «СФ». На всякий случай, для страховки, Фабила вынул оттуда две зажигалки, уточнил у Монкады, как ими пользоваться, и положил к себе в карманы.
Когда неожиданно и счастливо вышла на связь Паула, Рамон сидел с командиром десантников и разрабатывал план захвата преступного научного Центра. Правда, при этом он не был до конца уверен, что это вообще сейчас необходимо. Риск немалый, возможны убитые и раненые, а получат они в лучшем случае лишь то, что у них уже есть: новых свидетелей и дополнительные улики. Не лучше ли подождать высокого приказа и солидного подкрепления, а пока что надежно блокировать Центр?
Вопрос этот еще не был решен, когда Фабила, взяв семь десантников, помчался к Пауле с Розой на озеро Индеец. Узнав от них, что Армандо Франческотти вылетел «на одно из своих предприятий поблизости», лейтенант догадался, что речь идет именно о Центре. Азарт охотника на опасную дичь, который немного уже приутих в нем, вспыхнул с новой силой. Так что, если бы не удалось разыскать Рикардо так быстро, Рамон, скорее всего, отложил бы его поиски на потом: он не имел права упустить шанс взять самого Франческотти.
Но этот азарт перешел все границы, когда, вернувшись на аэродром, Фабила обнаружил там личный вертолет «крестного отца», а главный из захваченных охранников Центра подтвердил, что дон Армандо посетил их и ждет возвращения вертолета. Были отброшены прочь замыслы въехать на территорию Центра «по-тихому», спрятавшись за какими-нибудь ящиками в тех же фургонах. Лейтенант решил, что сам эффект неожиданного появления двух военных летучих машин и двадцати десантников в камуфляже с оружием в руках обязательно скажется в их пользу и обеспечит успех операции. Фабила настолько торопился, что даже не попрощался с Линаресами и Паулой, уже садящимися в спортивный самолет.
Всю недолгую дорогу до Центра он молил Бога только об одном: лишь бы Франческотти оставался там, а остальное приложится. Но даже в самый удачный день на такую фантастическую удачу Рамон рассчитывать не мог. Ни один ствол не выстрелил ни в него, ни в его людей. Гангстерский Центр встретил их полной тишиной. А когда они, сообразуясь со схемой, которую нарисовал Монкада, прошли в комнаты управления, наблюдения и связи, то при их появлении не встал лишь один человек — Армандо Франческотти.
Его не надо было ловить и разыскивать в потаенных уголках, он сидел в кресле за пультом, картинно развалясь, и смотрел на вошедших насмешливо. И это насмешливое выражение не сходило с его лица и тогда, когда его обыскивали, и тогда, когда Серхио защелкнул на его руках наручники. Казалось, Франческотти и не заметил всего этого. Сел в то же кресло и спросил с презрением:
— По какому праву какой-то лейтенантишка врывается на частную территорию и творит чистейшее беззаконие? Требую немедленно убраться отсюда и принести извинения.
— Вам ли говорить о законе, сеньор Франческотти! — закипел Фабила.
— Именно мне, глупый племянник еще более глупого дяди!
Рамон с трудом сдержался, чтобы не ударить дерзкого мафиози по лицу. Потом хотел спросить, откуда такая осведомленность, но промолчал и вместо этого отдал приказ начать обыск лаборатории.
— Протестую! — с той же ухмылкой хозяина положения сказал Франческотти. — Предъявите мне, Фабила-племянничек, ордер или скажите хотя бы, кто отдал приказ.
— Вам все будет предъявлено в Мехико.
— А я туда не собираюсь!
— Ваши соображения нас не интересуют.
— Вот как? И как же вы собираетесь найти неизвестно что, имея кучку людей и ни одного эксперта?
— Не волнуйтесь. Мы вызовем сюда кого угодно.
— Никого вы не сможете вызвать, Фабила-племянничек. Я не хочу лететь в Мехико, но вам-то тем более там делать нечего. Вы доверились своему дяде Абелярдо, а он авантюрист. Закон на моей стороне. Вас же обязательно накажут. И от меня будет зависеть, насколько строго.
— Хватит, Франческотти, я не желаю больше слушать. Сейчас я доставлю вас. в Мехико, и там вас заставят заговорить по-другому.
Лейтенант прошел в комнату связи и несколько раз попытался дозвониться до дяди. Но ни дома, ни в офисе, ни в парламенте Абелярдо Обрегона Фабилы не было. Решив, что соединится с ним в пути, Рамон передал свое сообщение главному дежурному полицейскому Затем отдал приказ Серхио и одному из десантников вести задержанного в вертолет.
Он посадил Франческотти к стенке, сам сел рядом. Два молодца с автоматами сидели сзади них и два спереди. Около часа летели в полном молчании, а потом пилот поймал в эфире приятную мелодию и включил трансляцию в салоне. Через какое-то время мелодия неожиданно оборвалась и голос диктора сказал: «Только что стало известно, что в центре Мехико совершен террористический акт. Жестокое вооруженное нападение на машину известного политика и депутата парламента Абелярдо Обрегона Фабилы. Двое телохранителей убиты на месте, сам депутат доставлен в отделение реанимации с многочисленными ранениями. Врачи опасаются за его жизнь. Нападавшим удалось скрыться с места преступления. Полиция ведет усиленные поиски».
Рамон судорожно глотнул, глаза стало щипать соленым. Он закусил губу и старался смотреть прямо в спинку кресла напротив. Это сообщение могло означать не только возможную смерть его дяди, но и крах того дела, которому оба они отдали все. Ведь совершенно неизвестно, встретился Абелярдо с президентом или нет? И как знак того, что удача простилась с людьми по фамилии Фабила, к нему подошел радист вертолета и озабоченно сообщил: диспетчер будет сажать их на гражданском аэродроме… Рамон не успел еще осмыслить это странное сообщение, как услышал справа от себя насмешливый голос Франческотти:
— Разве я не предупреждал, лейтенант, что тебе не стоит лететь в Мехико? Я умею предсказывать будущее. Как только мы сядем, тебя арестуют за грубое превышение полномочий. Ваших людей из Центра отзовут, если уже это не сделали. Их обыск ничего не даст, а если случайно
