своем окружении, постоянно тревожился, заслуживает ли чего-то, а сейчас его это ничуть не волновало. Уильям отправил Цецилии сообщение с одним словом «спасибо», и она тут же ответила. Он в замешательстве смотрел на экран, пока не понял, что Цецилия прислала ему сердечко.
Сильвия
Ноябрь 2008
Сильвия и Джулия шли по улице. Миновали захудалое кафе и такерию. Второй визит Джулии состоялся всего через десять дней после первого.
— Я кое-что натворила, — со вздохом сказала она.
Сильвия отметила, что сестра выглядит усталой, но спокойной, словно внутри нее распустился некий узел.
— Любопытно.
— Еще как любопытно. Я попыталась исправить отношения с Алисой. Но для этого пришлось все выложить, и теперь она зла на меня. Может, никогда и не простит.
— Она знает, что ты ее любишь.
— Больше всего на свете.
— Тогда, наверное, все наладится.
Джулия поморщилась:
— Терпеть не могу это слово — «наверное». — Она вскинула голову, словно сверяясь с дорожными знаками. — Пока Алиса была маленькой, я все держала под контролем. Серьезно. Абсолютно все. И было прекрасно. Но я оказалась не готова к тому, что она вырастет. Сама не знаю почему.
Сильвия остановилась. На другой стороне улицы был старый кинотеатр, в который они часто ходили детьми. Там смотрели «Вилли Вонка и шоколадная фабрика», «Звездные войны» и фильмы с Бастером Китоном, которого обожал отец.
— Давай сходим в кино, — предложила Сильвия.
Джулия сощурилась на афишу перед входом.
— Я уже лет сто не была в кинотеатре. Никогда не хватало времени.
Они взяли билеты на ближайший сеанс, хотя ничего не слышали о фильме. В буфете купили огромные стаканы попкорна и большие бутылки содовой. Потом уселись в плюшевые кресла, и Сильвия задумалась, глядя на попкорн — каков он на вкус. С недавних пор вкус еды и напитков начал меняться. Пончик, покрытый сахарной глазурью, вдруг горчил. А сегодня утром кофе, в котором не было даже подсластителя, отдавал кленовым сиропом. К счастью, кукурузное зернышко было в точности как прежде. Соленое и хрустящее. Наверное, потому, что рядом сидела Джулия, а реальность взяла паузу. В последнее время головные боли стали чаще и сильнее, но сейчас не было даже намека на них, и вполне естественно, что в обществе сестры и вкусовые рецепторы, пусть и ненадолго, пришли в норму.
Сильвия понимала, что должна сказать Уильяму о своем воссоединении с Джулией, и скоро она это сделает. Встречи с сестрой напомнили о времени, когда Сильвия и Уильям были укрыты в стенах комнаты в общежитии, пока их не рассекретил Кент. В те дни они убеждали друг друга, что не столько таятся, сколько оттягивают момент признания, сберегая украденные драгоценные мгновения, свободные от неизбежных сложностей реальной жизни. В те недели уединения они с Уильямом дышали воздухом, пропитанным их любовью и радостью от того, что они нашли друг друга. И сейчас Сильвия испытывала ту же самую волшебную алхимию рядом с Джулией. Что ж, в своей жизни ей довелось изведать две большие любви — к сестрам и мужу, и теперь с ней происходило нечто значительное — соединение двух ее жизней, прежней и нынешней. Она сплетала воедино жизнь и сердце, и ей хотелось сохранить это прекрасное целое.
«Скажу Уильяму на следующей неделе», — думала Сильвия. Она сознавала, что поиск предлогов для отсрочки теоретически подпадает под «чушь и тайны» из мантры мужа, но убеждала себя, что мантры хороши для живых, она же умирает, а значит, вправе сейчас быть с Джулией, а вечером в объятьях Уильяма о том умолчать.
Фильм оказался об автогонках и явно предназначался подросткам. Когда какая-нибудь машина едва не опрокидывалась, зрители по соседству ахали, а Сильвия смеялась. Она поняла, что на всякое происшествие теперь может реагировать так, как ей хочется. И она вовсе не обязана плакать на печальных сценах. Во время кульминационного эпизода со столкновением десяти машин Сильвия взяла сестру за руку. До этого момента они не прикасались друг к другу. Обе старательно избегали физического контакта, что позволяло делать вид, будто их встречи не считаются таковыми. Они создали этакую планку-ограничитель на дорожке своего странного боулинга. Но время Сильвии истекало, и она не хотела придерживаться даже собственных правил и ограничений.
Сильвия ощутила, как сестра на долю секунды напряглась, а затем расслабилась. Она не отстранилась, и в темноте зала сестры словно лишились возраста. Им было десять, тринадцать и сорок с лишним. Джулия не сомневалась, что может управлять своей судьбой, Сильвия, жадная до книг, целовалась с парнями в библиотеке. Одно на другое громоздились события, накопившиеся за долгое время, пока сестры, на счастье и горе, были в отдалении друг от друга.
«Ради этого стоит умереть», — думала Сильвия.
На экране гонщик, обладатель мужественного подбородка и незабываемых голубых глаз, лихо избежал аварии. Подростки в зале заулюлюкали, Сильвия улыбнулась, а Джулия сжала ее руку. Сильвия вспомнила роман, который недавно начала читать, — классическое произведение давно дожидалось своей очереди, но теперь уже было некогда его откладывать. В нем главный герой засыпал над книгой и потом, очнувшись, спросонья мнил себя внутри книжного действия: он был и конем, и соперничеством двух королей, и шале. Этот авторский ход понравился, и Сильвия, читая книгу, представляла себя непокорными волосами Джулии, озером, из которого когда-то вытащили ее мужа, и, самое главное, любовью.
После постановки диагноза Сильвия стала раз в две недели сопровождать двойняшек в их поездках в оптовый гипермаркет для покупки несметного количества рулонов туалетной бумаги и бумажных полотенец, пакетов на молнии, банок детских смесей и бутылок сельтерской воды, необходимых обитателям супердуплекса. Теперь у Цецилии имелась своя машина, лимонно-желтый седан, и больше не было надобности одалживать автомобиль у соседа. Сильвии, разумеется, в магазине ничего не было нужно, семье из двух человек не требовались столь грандиозные запасы. Но ей нравилось кататься с сестрами, это напоминало о том времени, когда они были совсем молодыми и болтали, втроем возвращаясь с ужина у Джулии. Ей нравилось смотреть в окно на проплывавший мимо город. Она брала с собой книгу и, пока сестры ходили по магазину, читала в машине, а на обратном пути сидела на заднем сиденье, заваленная бумажными изделиями. Сильвия не сказала двойняшкам о своих встречах с Джулией, но вины за собой не чувствовала. После ее смерти у них будет масса времени для общения со старшей сестрой. Они не сильно огорчатся из-за того, что их сейчас отодвинули в сторону. Они поймут, что Сильвии это было нужно, и порадуются, что им с Джулией удалось обрести мир в душе.
По пути домой Цецилия всегда проезжала мимо двора,
