осмелилась на разговор с Дормидонтом о детях. Я ж старалась быть незаметной. А он Петьку моего пристроил к работе. Петька старшенький. Он расстарался и угодил княжьему слуге, тот теперь покровительствует ему и слово за него замолвил.
— Очень рада, что все у тебя сладилось, — тепло улыбнулась Евдокия и поспешила на выход.
Во дворе было тихо. У черного хода слуги таскали короба с продуктами и обсуждали события в городе. Боярышня отправилась по направлению к центральному входу и натолкнулась на Даринку. Девица, раскинув руки, кружилась, стараясь поймать ртом снежинки.
— Даринка, ты не пьяна ли часом? — удивлённо воскликнула Евдокия.
— Ой! Пьяна, боярышня! Голова кругом и душа парит…
— Так ты голову-то верни на место, пока оземь не шмякнулась!
— Чего?
— Признавайся, бестолковка, что за дядьку подле тебя видели?
— Евдокия Вячеславна, не серчай, — взмолилась девица.
— Та-а-ак, значит, правду народ бает, что ты себетатя нашла? — свела брови боярышня и устрашающе засопела.
— Врут! — вскинулась Даринка. — Вот те крест, врут.
— Пока что только ты здесь врёшь! Признавайся давай!
— Так чего признаваться-то? С дядькой я парой слов перемолвилась.
— Даринка, не доводи до греха! Какой дядька?
— Так наш, Никита! Ивана Вячеславича пестун.
Евдокия от удивления приоткрыла рот и помахав рукой перед лицом, словно бы стирая прозвучавшее признание, выдавила из себя.
— Не стар ли он для тебя?
Дарина глубоко вздохнула, взгляд её затуманился, а потом она посмотрела на боярышню и, ласково улыбаясь, произнесла:
— Так и я уже в девках засиделась.
— Так сидеть не ходить! — воскликнула боярышня, имея в виду, что сидеть в девках спокойнее, чем замуж ходить. Тем более взрослые девицы многое себе позволяли,и на это все смотрели сквозь пальцы. Но Даринка не поняла. Наморщила лоб и после раздумий повторила:
— Как хошь, боярышня, но я засиделась!
Дуня хлопнула себя по бедрам, выражая свое несогласие.
— Зато ты рукодельница и приданое за тобой будет! Сказала бы ранее, что замуж невтерпеж, так мы бы свахе подарочек сделали, а она уж нашла тебе мужа.
— Спасибо на добром слове, — поклонилась Даринка. — Не надо свахи. Мне Никешенька по сердцу. Он добрый, и с ним не тоскливо мне.
— Хм, Никешенька, значит, — вздохнула Евдокия и принимая Даринкины доводы, махнула на неё рукой : — Может, и к лучшему, — буркнула она и отправилась дальше.
Пока шла, то все больше склонялась к мысли, что Даринка не прогадала : Ванюшкин пестун до конца жизни будет у брата в почёте, а это, как-никак,положение. К тому же он многое повидал, немало испытал, а теперь самое время воспользоваться своим опытом для создания семьи.
Ну и старый он только по здешним меркам, а так-то ему под сорок. Лицо обветренное, и меж бровей залегла глубокая складка, о морщинках вокруг глаз не стоит упоминать, так как они у всех тут чуть ли не смолоду, но тело у Ванюшкиного пестуна крепкое. Тому же Гришане ещё десяток лет потребуется, чтобы одолеть матёрого дядьку.
— Опять же, оба в семье останутся, — проворчала Дуняша, окончательно вставая на сторону Даринки.
У пестуна заключен ряд с дедом, что он до взросления Ванюшки обязан быть подле него, а дальше брату самому решать. Даринку же дядька Никита может выкупить из холопства, и дед с ней тоже заключит ряд. Евдокия остановилась, подумав, что мама всё равно не возьмёт Даринку рукодельницей, чтобы не нервировать своих толстомясых вышивальщиц.
«Я возьму! И будет Даринка шить мне ту одежу, что я хочу, а не ту, что положено!» — решила она и закрыла для себя этот вопрос.
— Евдокия Вячеславна, ты в город али как? — смущаясь, спросил Гришкин новик.
— Матюша, я тут похожу… душно в тереме сидеть…
Не успев договорить, она увидела спешащего к ней княжьего человека.
— Здрава будь, боярышня Евдокия, — с поклоном обратился к ней один из служивых князя. Она видела его ранее, но имени не запомнила.
— И тебе здравствовать…
— Игнат, я. Сын Прохора по прозвищу Лис.
— По какому ты делу ко мне, Игнат, — приветливо улыбнулась Евдокия.
— Князь ждёт тебя… расспросить о давешней смуте желает.
— Э-э, хорошо, — боярышня благосклонно кивнула и повернулась к юному воину: — Матюша, позови Еремея Профыча, скажи ему, что нас князь ждёт.
— Сейчас…
— Обожди, боярышня, — преградил дорогу новику служивый.
— Князь просит тебя… — он замялся, — с глазу на глаз переговорить. Дела тайные,и лишним людям знать о них не след.
— Боярин Еремей — не лишний человек, — строго произнесла Евдокия, но прежде чем Игнат Лисин что-либо ответил, небрежно бросила: — Я как раз котика собиралась проведать. Он же в княжьих палатах спит? Хотелось бы мне и Маркизу посмотреть. Московская княгиня давно уж весточки про кошачью семью ждёт.
— А как же князь? — растерянно спросил служивый, но Дуня отвернулась, чтобы не видеть, как Матюшка стучит кулаком по лбу и до Игната доходит девичья хитрость. — Сейчас извещу… сыщу мерзавца…
Евдокия резко повернулась и непонимающе посмотрела на мужчину.
— Кота говорю, сыщу… — повторил он и смутился, вспомнив, чей кот, — жениха твоего… то есть нашего… тьфу ты, пропасть! Поскорее бы уже ты его домой увезла, — неожиданно признался служивый. — Житья от него нет!
Матюша заржал, а княжий муж понял, что сам запутался и боярышню путает, поэтому глубоко вздохнул и признался:
— Жених по всему дому бегает, следит за достойными мужами и бабам обо всем мурлычет! И как они его кошачий язык понимают?!
Евдокия слушала Игната, а брови ее вверх лезли. Она не стала обращать его внимание, что он случайно своего князя назвал мерзавцем, а не кота. Её больше волновало — шутит служивый или всерьез считает, что кот бабам сплетни обо всех мурлычет.
— А что отец Пафнутий по этому поводу говорит? — иронично спросила она.
— Так он тоже…
— Чего? — растерялась боярышня, укоризненно глядя на загибающегося от хохота Матюшку.
— Берет на руки этого болтуна и слушает, как тот ему обо всех докладывает, — прошептал мужчина, и в его взгляде было столько отчаяния, что Евдокия прыснула со смеху. А потом мягко протянула:
— Рь-рь-рь-рь, — сколько смогла, чтобы походило на кошачье тарахтенье.
— Вот!!! — воскликнул
