освобождают их от эмоциональной хватки Израиля, и это касается самых разных еврейских общин – ашкеназских и сефардских, от строго соблюдающих до более либеральных. Так ультраортодоксальный критик Израиля, обычно с неприязнью относящийся к реформистскому иудаизму, недавно согласился с реформистским раввином, заявившим: «Когда евреи – сторонники Израиля за рубежом не высказываются против катастрофической политики, не гарантирующей безопасность его граждан и не создающей климата, способствующего поиску справедливого мира с палестинцами… они предают вековые принципы иудаизма».
Евреи протестуют, ибо взрыв насилия на Святой земле угрожает не только евреям и палестинцам и даже не только ближневосточному региону. Существует израильская военная доктрина, носящая имя библейского Самсона, который раздвинул столбы храма, обрушив крышу и убив себя и тысячи захвативших его филистимлян с криком: «Дайте мне умереть с филистимлянами!» (Книга Судей 16:30). Согласно этой стратегии ядерный арсенал Израиля может быть использован, если страна окажется перед непреодолимой экзистенциальной угрозой. Никто точно не знает, что это означает: угрозу физического уничтожения населения или беспрецедентное международное давление с целью положить конец сионистскому укладу Израиля. Для многих израильтян даже равноправие палестинцев – граждан Израиля уже представляет угрозу. А что будет, боятся они, если гражданами станут все находящиеся под властью Израиля палестинцы?
Но надежда есть. Англия веками угнетала Ирландию. Франция и Германия веками воевали друг с другом. Что нужно сделать, чтобы израильтяне и палестинцы жили в мире? Многие евреи и еще больше палестинцев убеждены, что необходимо избавиться от схожего с апартеидом сионистского уклада Израиля, который с момента своего создания опирается на силу. Они считают, что порочному кругу насилия наступит конец только тогда, когда все жители Святой земли получат равные права и станут частью будущего политического урегулирования (одно государство, два государства или что-то еще). Именно эта надежда вдохновляет евреев, протестующих против войны, ведущейся якобы от их имени в Газе.
Прощение в иудейской традиции[32]
Иудеи признают две категории прощения: за прегрешения по отношению к другим людям и по отношению к Богу. В этом отражается бинарная структура всей моральной и правовой системы иудаизма, основанной на убежденности в божественной справедливости: «Бог наказывает преступников и вознаграждает праведников».
Иосиф, один из двенадцати сыновей патриарха Иакова, вызывает сильную зависть у своих братьев. Они его похищают, некоторые предлагают его убить, но, в конце концов, его продают в рабство в Египет. Иуда убеждает своих братьев: «Что пользы, если убьем мы нашего брата и сокроем его кровь. Пойдем продадим его исмаильтянам, и руки нашей не будет на нем, ибо он брат наш и плоть наша» (Бт., 37, 26–27).
Однако Господь благоприятствует Иосифу, и со временем тот становится наместником всего Египта. Спустя два десятилетия в Земле обетованной начинается голод, и братья едут в Египет за провиантом. Их принимает неузнанный ими в облике египтянина Иосиф, который опознает их мгновенно. Но он не показывает вида и внезапно обвиняет их в том, что они шпионы. И вот тут-то начинается процесс осознания Божественной справедливости: ничто не бывает случайным, ничто не забывается, за все приходится нести ответ. И сказали они друг другу: «Однако, виновны мы за брата нашего: не видели беду души его, когда умолял он нас, а мы не слушали. Потому постигла нас эта беда. И вот за кровь его взыскивается» (Бт. 42, 21). Но какая связь между продажей брата и обвинениями вице-короля Египта?
У братьев взыграла совесть. Они сразу же вспомнили, что сделали с родным братом. Ибо в иудейском понимании мира любое несчастье, любая неприятность позволяют нам «оборотиться» на самое себя, раскаяться и исправить свое поведение на будущее. И не страшно, если никто из нас не способен разобраться в Божественной бухгалтерии. Мы сами прекрасно знаем, – где, когда и по отношению к кому мы поступили несправедливо.
И напротив, неожиданная удача – настораживает. Когда на обратном пути с мешками, полными провизии, они обнаруживают в них также и заплаченные за нее деньги, – братья испытывают тревогу: «И метнулось их сердце, и с трепетом сказали они друг другу: что это Бог сделал с нами!» (Бт. 42, 28).
В результате своей поездки они не только признаются себе в содеянном, но и раскаиваются в нем. Как пишет великий законодатель и философ Маймонид, для истинного раскаяния необходимо еще и удостовериться в том, что в аналогичной ситуации человек не пойдет по проторенному пути и не совершит того же прегрешения. (Вспомним «голубого воришку» из Ильфа и Петрова: «Он крал, и ему было стыдно. Крал он постоянно, постоянно стыдился…») Иосиф вскоре предоставляет братьям возможность проверить, насколько их раскаяние истинно.
Голод в Земле ханаанской крепчает, и братьям снова надо собираться в Египет. Памятуя, что египетский правитель потребовал в следующий раз привести с собой младшего брата, Вениамина, в первый приезд оставленного с отцом, они уговаривают Якова отпустить его с ними. Иуда клянется жизнью своей, что не вернется без младшего брата. Тем самым он как бы исправляет свой давний проступок, – когда братья вводят отца в заблуждение, сообщив ему, что сына – Иосифа – будто бы растерзали дикие звери…
И вот братья стоят перед все еще неузнанным ими Иосифом. Увидев сына своей матери, Вениамина, могущественный египтянин внезапно удаляется и от волнения плачет в своих покоях. Образ мужчины в еврейской традиции сильно отличается от понимания мужского поведения в русской и западной культурах, где мужеством считается сдерживать свои чувства, а слеза мужчины обязательно скупа. Иудею не зазорно испытывать эмоции, открыто их выражать и даже расплакаться при встрече с красивой девушкой, как это происходит с Яковом при первой встрече с Рахилью (Бт. 29, 15).
Пополнив запасы, братья в полном составе отправляются в обратный путь. Но по приказу Иосифа перед отъездом в мешок Вениамина слуги втайне подкладывают серебряный кубок. Не успевают они отъехать, как за ними начинается погоня, их обвиняют в неблагодарности: они украли кубок принявшего их правителя. Братья в растерянности: «У кого из рабов твоих будет найдено, тот умрет, а мы все будем ему (т. е. правителю – прим. авт.) рабами» (Бт. 44, 9). Кубок обнаруживают в мешке Вениамина, и братья с понуренными головами вновь предстают перед Иосифом. В наказание за содеянное Иуда предлагает Иосифу обратить их всех в рабство. Но египтянин справедлив: «Лишь тот, у кого найден кубок, будет мне рабом» (Бт. 44, 17). Таким образом, братья оказываются в той же ситуации, что и накануне продажи в рабство Иосифа. Они могут оставить Вениамина и спокойно возвращаться домой. Наступает решительный
