Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
успокоить его. Это основа того, что называется «быть понятым»: эмоциональный взаимообмен. В психоанализе данный процесс называется включенностью, то есть принятием и переработкой чужих чувств.
Когда родитель закрывается, уклоняется от контакта, будто отсутствует, ребенок остается один на один с неописуемым страхом, не может от этого чувства избавиться, преобразовать его, в нем закрепится невыносимое напряжение. Его попытки донести информацию будут всё более отчаянными, поступки — всё более радикальными, голос — более настойчивым, пока его не услышат. Но если ничто из этого не поможет, если устойчивая связь с внутренним «я» другого человека отсутствует — поскольку родители эмоционально холодные, как отец Конрада, или в депрессивном оцепенении, как его мать, — тогда собственные чувства остаются непонятыми, для них нет подходящих слов. В душе появляется дыра, которая разрастается в огромную яму, если травмирующий опыт повторяется. Там, где мы не были поняты, мы не способны понять себя сами.
Мне кажется, я понял, что с Конрадом нужно прежде всего установить контакт на базовом уровне, дать ему почувствовать, что он может достучаться до меня, действительно способен вызвать во мне что-то, даже если это только мучительная пустота. В тот раз мне показалось, что между нами впервые состоялся такой контакт. И Конрад тоже почувствовал это. Отсюда и облегчение в конце сеанса, словно он освободился от чего-то.
И действительно, качество наших встреч в следующие несколько месяцев существенно изменилось. Конрад стал рассказывать о своем прошлом более эмоционально. И его слова не повисали в пустоте, а достигали цели.
Он рассказал, что, сколько себя помнит, никогда ничем не горел по-настоящему. Еще ребенком, когда его футбольная команда взяла кубок и все ликовали от восторга, он тоже радовался, вернее, делал вид, изображал чувства, которых в реальности не испытывал. Он старался пробудить их в себе, но, даже когда он держал в руках приз и передавал его товарищам, в нем ничто не колыхнулось. Он кричал как чокнутый, так, что все странно смотрели на него, настолько утрированной выглядела его радость.
— Вы кричали от радости, но звучало это неискренне, — говорю я.
Та же история и в юности. Он был замкнутым, не «самым звонким», но тем не менее у него были друзья, с ними он «делал то, чем обычно занимаются в этом возрасте». Но даже когда он познакомился с девочкой и впервые поцеловался, он ничего не почувствовал. «Меня это напрягало, но я притворился, что мне нравится. Друзьям я потом сказал, что это было круто, хотя в действительности был рад, что всё уже позади».
На школьном выпускном всем было весело. Вместе со всеми он напился, горланил песни, фотографировался, но не от души. Его часто мучила совесть из-за того, что ему приходилось обманывать людей, демонстрируя эмоции, которые он на самом деле не испытывал. Наверное, его друзья даже не догадывались, что Конрад вовсе не тот, за кого себя выдает. Что же в нем настоящего?
— Что было, когда ваши родители умерли? — спрашиваю я Конрада.
— Отец умер довольно быстро. У него давно появились симптомы. Специфический кашель. Однажды я даже видел, как он сплевывал кровь. Несмотря на это, он продолжал ездить в рейсы. По врачам он не ходил. Только в самом конце, когда уже было поздно. В больницу его доставили из водительской кабины, там он прожил еще пару недель. Там и умер. Нас вызвали в больницу. Когда я приехал, он был уже мертв, но мне разрешили подойти к нему. Когда я его увидел… ну, вы знаете, как выглядит мертвый. Как живой, только очень бледный и застывший. Это человек, которого ты знаешь всю жизнь, и в то же время чужой. Правда, мой отец был таким и при жизни. Я смотрел и ждал, что он откроет глаза. Было такое ощущение, что он должен мне еще что-то сказать. Я смотрел на его рот. Но он молчал.
Когда спустя несколько лет умерла мать, Конрад испытал облегчение. По непонятным причинам последние годы жизни она провела в постели, не могла сама даже сходить в туалет, хотя врачи не обнаружили ничего, что могло бы объяснить ее состояние, кроме микроинсульта. Конрад помогал ухаживать за ней. «Ничего приятного в этом не было. Это была уже не она. Только умирающее тело».
На мой вопрос, как он воспринял сообщение о ее смерти, Конрад отвечает:
— Я испугался. Я как раз отдыхал на Майорке со своим школьным другом. Он спросил меня: «Что случилось, Конни?» Я сказал: «Мама умерла». У него слезы навернулись на глаза. И тут я вдруг сам завыл, как дворовый пес. Потом сказал, что я в порядке и хорошо, что для нее все закончилось. Но я плакал и не мог остановиться. А потом в один миг перестал. С тех пор я больше никогда не плакал. По дороге домой, в самолете, я уже обдумывал план дальнейших действий. Похороны были мучением. Все эти люди, которые выражали соболезнования. Я хотел одного — чтобы меня оставили в покое, чтобы не было никаких мыслей.
— В одночасье в вашу кабинку механика набежало слишком много людей, которые ждали от вас проявления чувств, — продолжаю за него я.
— Но мне не было так уж грустно, — говорит Конрад. — Я скорее испытывал сильный стресс.
— Но не на похоронах, — уточняю я. — На Майорке вы что-то почувствовали. Думаю, в слезах друга вы увидели свою боль.
— После смерти мамы я подумал: теперь в моей жизни начнется новый этап. Пора упаковывать вещи.
Конрад решил уехать из Германии. Он отправился в кругосветное путешествие. Однако, если его послушать, это приключение вовсе не освободило его. Оно скорее было бегством, отчаянной попыткой уйти от того, что гналось за Конрадом по всему свету. Он брался то за одну работу, то за другую. Нигде не задерживался дольше чем на пару недель, а то и дней. Так он жил много лет.
— Я повидал такие красивые места, — рассказывает Конрад. — Но всюду мне было плохо. И так на протяжении всего путешествия, хотя именно ради этого я отправился в путь: почувствовать себя хорошо… — Конрад молчит, проходят минуты, и он заговаривает снова: — Худший момент был в Новой Зеландии. Прошлое осталось в Германии. Я не был ни к чему привязан, не должен был ни о ком заботиться. Сомневаюсь, что я вообще хотел возвращаться домой. Тогда я познакомился с Люси. Она тоже была туристкой, из США, чуть постарше меня. Между нами возникло полное взаимопонимание. Мы стали путешествовать вместе, исколесили всю страну, видели разные города — Веллингтон и Окленд, — но прежде всего дикую природу, которая простиралась вдоль побережья… Я был
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
