словно гребаный блокбастер на большом экране. Я вижу это. Чувствую. Но вместо какого-то подонка за ее спиной оказываюсь я, и единственная причина, по которой она играет со своим клитором – это потому, что я сказал это сделать, а не потому, что она в этом нуждается.
Я ужасно возбужден. Повернувшись к ней лицом, я ставлю ноги на перекладину ее стула и кладу руку ей на спину, зажав ее между собой и высоким столом.
– Тебе обязательно было делать это каждый раз? Массировать себя?
Пенни на меня не смотрит. Она переводит взгляд на бокал, проводит пальцем с идеальным маникюром по капелькам конденсата.
– Знаешь, нам не стоит об этом говорить. А как же, э-э… твой день рождения? Получил какие-нибудь классные подарки?
– Пока нет, – отвечаю я. – Но надеюсь, что получу действительно хороший подарок к концу вечера.
Ее взгляд встречается с моим, и я не отвожу глаза, давая ей понять, насколько чертовски я сейчас серьезен.
Она под запретом.
И меня предупредили.
И я должен держаться от нее подальше.
Но в сегодняшнем вечере есть что-то особенное. И это что-то толкает меня к ней все ближе и ближе, и неважно, сколько раз я пытаюсь вызвать в воображении сердитое лицо Пэйси или его угрозы – они не могут устоять под напором моего желания.
Я. Ее. Хочу.
В ней. Нуждаюсь.
Отчаянно.
И я не уверен, что этим вечером хоть что-то может помешать мне ее получить.
Глава 3
Пенни
Выпить.
Мне нужно выпить.
Что угодно, только побольше.
Я хочу уподобиться основанию водопада. Просто залейте мне прямо в глотку все, что только под руку попадется, потому что, о боже, Илай Хорнсби заставляет меня краснеть, как никто другой.
И потеть. У меня из-за него даже спина вспотела.
Да, знаю, в поте нет ничего привлекательного, и никто не хочет об этом слышать. Но кожа у меня уже блестит от влаги, и все потому, что невероятно красивый мужчина, сидящий рядом, решил укусить меня за ухо.
Вы когда-нибудь чувствовали, как цунами возбуждения захлестывает ваше тело гигантской, всепоглощающей волной?
Именно это я ощутила, когда Илай решил прикусить мочку моего уха. Мою чертову мочку уха, дамы! Если честно, я не думаю, что мочки ушей хоть сколько-нибудь привлекательны. Это просто свисающие с вашей головы кусочки кожи. Хорошо, что человечество изобрело пирсинг, потому что их нужно хоть как-то украсить, чтобы они не были такими жуткими. Но смотрите-ка, всего один маленький укус – и вот она я, сижу вся мокрая от пота и едва могу вспомнить, как надо дышать. Словно хоккеист после трех таймов на арене.
А ведь он просто слегка прикусил.
Даже не засовывал мне язык в ухо – что, кстати, отвратительно, – не посасывал его, не целовал. Его зубы коротко щелкнули, и прежде чем я успела осознать, что происходит, он уже сидел на своем месте и потягивал пиво.
И все же это изменило всю мою жизнь.
Я до сих пор чувствую его зубы на своем ухе. Я все еще чувствую его руку на внутренней стороне бедра, его большой палец ласкает мою кожу, гладит ее, дразнит…
И этот его провокационный голос: я до сих пор слышу в своих ушах его эхо, слышу, как он рассказывает о всех этих грязных вещах, которые он хочет со мной сделать.
Он хочет увидеть, как мои сиськи подпрыгивают у него перед лицом? Это еще что за фигня? А мое… э-э, лоно пульсирует в такт его движениям? Звучит крайне зловеще.
Именно поэтому мне нужно выпить. Потому что я – комок нервов, и я вот-вот либо свернусь в клубок от страха, либо натурально достану из-под платья свою грудь и выложу ее на стол в качестве закуски для ненасытного мужчины, сидящего рядом.
Одна порция груди. Употреблять с помощью рассасывания.
Видите?! Видите, о чем я говорю?!
Совсем уже сбрендила.
– Ты это платье для сегодняшнего вечера купила? – Рука Илая, лежащая на спинке моего стула, приходит в движение и поглаживает ярко-розовую ткань. Когда его пальцы начинают играть с застежкой-молнией у меня на спине, дыхание перехватывает, и я чуть не падаю со стула.
– Нет, – мой голос больше напоминает писк. – Платье у меня уже давно, просто я его никогда не носила. Для работы оно слишком уж вызывающее, даже если надеть поверх блейзер, но для свиданий вполне подходит. Это была импульсивная покупка. В магазине была распродажа, и мне понравился цвет, и я подумала, что платье сделает мои ноги визуально длиннее. Что оно успешно делает, потому что при ходьбе постоянно задирается. Когда я стояла перед зеркалом, такого не было – наверное, потому что я никуда не ходила. Я просто стояла и разглядывала свое отражение. Так что я даже ничего не подозревала. Словом, возвращаясь к твоему вопросу, нет, этот лоскуток ткани я купила не для сегодняшнего вечера.
Илай убирает волосы с моего плеча, его пальцы скользят по моей коже, обжигая, клеймя меня.
Это он меня так соблазнить пытается?
Такой у нас план на вечер?
Ну. Он же сказал, что хочет, чтобы я стала его подарком, так что, наверное, план именно такой? Работает, надо сказать, неплохо. Мое тело трепещет и требует большего.
– Что ж, я рад, что ты приберегла платье на сегодняшний день. На тебе оно смотрится просто чертовски сексуально.
Я издаю смешок, потому что, если честно, не знаю, как еще на это реагировать. Происходящее кажется абсолютно нереальным. Сегодня День святого Валентина, а я сижу наедине с Илаем Хорнсби, который пытается меня соблазнить.
Даже в самых смелых фантазиях я бы не смогла такое представить.
– Почему ты смеешься? – спрашивает он, наклоняясь еще ближе, и мое тело затапливает очередная волна жара.
– Потому что, – я откашливаюсь. – Все это как-то нелепо. Что мы вообще делаем?
– Флиртуем. Общаемся. Невинно проводим время.
– Это, по-твоему, невинно? – спрашиваю я.
– О, поверь, если бы вечер перестал быть невинным, ты бы сразу заметила.
Я обмахиваю ладонью лицо. Слава богу, что здесь темно. Даже не представляю, какого насыщенно-свекольного цвета сейчас мои щеки.
– Ну, даже не знаю, что тут и сказать, кроме как… Пожалуй, мне пора. – Я допиваю остатки коктейля и, глотая, думаю о том, что уйти следовало еще полчаса назад. Вместо этого я зачем-то осталась.
Понятия не имею, почему.
Я ставлю свой пустой бокал на стол и поднимаюсь на ноги – и Хорнсби тут же вскакивает, преграждая
