Постепенно распрямлялись плечи, походка становилась уверенней, отсутствующее выражение лица, менялось на задумчивое. Впереди показалось административное здание комбината, центральная проходная, за забором, прячась в небольшом парке выглядывало и здание института. Лагунов посмотрел на часы, удовлетворенно хмыкнул и свернул в сквер. Маленький садик недалеко от проходной, у памятника участникам великой отечественной войны, строго говоря, никаким сквером не был. Однако в нем стояло четыре скамейки, росли несколько чахлых деревьев. Трудно сказать, скамейки ли, либо деревца тому причиной, но он всегда называл это место сквером. Почти десять лет назад, вот таким же солнечным осенним утром, молодой специалист Сергей Викторович Лагунов, свернул в этот скверик покурить перед своим первым рабочим днем. Он попал в Череповец по распределению, во всяком случае так писалось в анкетах. Это было правдой, если не принимать во внимание то, что весь пятый курс биофака МГУ ему постоянно назначали встречи разные дяди с незапоминающимися лицами. Иногда такие собеседования проходили в кабинетах, но чаще в московских ресторанах. Одного из лучших студентов выпуска сватали. Предложения были очень заманчивыми. Москва, Ленинград, Киев, Новосибирск, Черновцы. Собеседники заливались соловьями, суля квартиры, надбавки, колесные, подъемные. Жена Сергея Лариса, два года назад ушла в академический отпуск по случаю беременности первым ребенком, после родов к учебе не вернулась. Активного участия в обсуждении вариантов не принимала, во всем полагалась на мужа. Между тем, выбор нужно было делать. Они с Ларисой ждали второго ребенка. Наступала весна, не успеешь оглянуться, как госэкзамены и диплом. Как-то в столовой к нему подсел лысоватый человек, невысокого роста. Он вежливо спросил разрешения присесть за стол. Ел он не спешно, то и дело поглядывая на Сергея. Вообще то ему в тот день было не до лысого. С самого утра, его тревожило что-то, накатило раздражение. Не к месту он заметил, что у его правой туфли начала отклеиваться подошва. Его всегда угнетали бытовые мелочи. Перспектива похода в обувную мастерскую, практически приравнивалась к геройству. Он сам удивлялся этим своим ощущениям, пытался понять откуда у него такая нетерпимость к быту, однако ничего так и не понял, а списал это все на неизвестных ему предков. К этой хитрости, восстанавливающей эмоциональный баланс, он выучился еще в детдоме. Если чему-то не находилось объяснения, значит это гены. В данном случае, все списывалось на голубую кровь аристократов предков, иначе откуда было бы взяться этим барским замашкам. Размышляя подобным образом, Сергей изредка посматривал на соседа по трапезе. «Хорошо, вы нам подходите» – услышал он. «Что? Кто это сказал?» – Сергей повертел головой по сторонам и уставился на сидящего напротив лысого.
«Я забираю вас к себе. Из вас может что-то получиться. Прав был Столповских, в вас чувствуется потенциал.»
«Какой к черту Столповских? Кто вы?»
«Зовут меня Андрей Михайлович. Я директор НИИ из Череповца. Вот заглянул на вас посмотреть, уж больно вас Столповских расхваливал»
«Да кто это, Столповских?»
«Какая разница? Главное, что вы действительно нам подходите».
– Я очень многим подхожу. Мне, к примеру, в Новосибирске трехкомнатную квартиру предлагают и работу по моей теме.
– Квартиру. Эка невидаль. Без квартиры вы и у нас не останетесь. А вот с темой сложней. С чего это вы взяли, что те жалкие вопросы биотехнологий, которыми вы начали заниматься здесь по недоразумению, действительно «ваша тема»? Да что вы вообще знаете о биотехнологиях? Вы хотя бы один биокирпич вырастили в своей жизни? Или может быть знаете, как его вырастить? Или хоть отдаленное представление имеете о том, что это такое «биокирпич»? А?
И тут Сергей что-то почувствовал. Он прислушался, посмотрел по сторонам, затем перевел взгляд на собеседника, который продолжал разоряться на тему биотехнологии. Что-то холодное и противное зашевелилось внизу живота, струйка пота потекла из-под левой подмышки, еще раз посмотрел вокруг, все было по-прежнему. Студенческая столовая гудела как улей, сновали люди с подносами, кто-то смеялся, вот только совершенно бесшумно, а напротив сидел лысый и говорил с ним не открывая рта.
– Вы что говорите со мной мысленно?
– Наконец-то дошло! Экой вы не внимательный, Лагунов. Я и фон отключил, и тембр повысил, а вы мне все про новосибирские квартиры рассказываете. Пойдемте-ка лучше на воздух, мой друг, потолкуем на природе.
Позже, вспоминая этот разговор, Сергей всегда испытывал прилив чувств сродни нежности. Он никогда не мог вспомнить детали, у него сохранились лишь ощущения. Умом понимая, что это была не беседа, а развернутый тест, тем не менее это было одно из самых сладостных воспоминаний жизни.
* * *
Потом начались будни. Теперь, по прошедшие времени, уже более чем пять лет, Сергей жил в ожидании какого-то события. Он совершенно точно осознавал, что это не будет иметь никакого отношения к его личной жизни. Он даже научился распознавать это чувство. Каждый раз, когда оно посещало его, все силы были сконцентрированы на том, чтобы не выпустить это ощущение. И тем не менее, всякий раз оно ускользало от него. «Я наверное еще не совсем готов, чтобы понять», успокаивал он себя, и ждал, терпеливо ждал. Сегодня предчувствие вернулось.
Бросив окурок в урну, Сергей направился к проходной. Проходя контроль, предъявляя пропуск, он был совершенно сконцентрирован на себе самом. В лаборатории кроме его помощницы Галины никого не было.
– Здравствуй, Сереженька – сказала она и привычно чмокнула его в щеку.
Их отношения уже давно не были секретом не только в институте, но и в семье Лагунова. Этот мучительный узел, или как принято выражаться «любовный треугольник», хотя это было весьма и весьма неточно. Ведь треугольник подразумевает троих любящих, а в нашем случае, любивших было двое. Так вот, этот двуугольник, коей фигуры, в сущности, не бывает, уже никого не интересовал, кроме самого Лагунова и Галины.
– Привет, рассеянно ответил Сергей. Галя, срочно вызови директора ко мне. Сейчас, немедленно.
Сказал он, уже на ходу проходя в свой кабинет. Галина внимательно посмотрела на за хлопнувшуюся дверь и выбежала из лаборатории.
В приемной директора института находилось не менее десяти человек. Когда Галина зашла, дверь в кабинет директора открылась и люди стали заходить в кабинет. Расталкивая их и даже не извиняясь, она проникла в кабинет одна из первых.
– Андрей Михайлович! Срочно к Лагунову!
* * *
Вошедшие сотрудники оторопели от такой наглости. Многие из них вообще ничего не о каком Лагунове не слышали. Иные же, которые знали Сергея, были удивлены еще больше. Реакция директора на вопль лаборантки, их вообще повергла в шок. Их всемогущий Груздь, как они величали директора Груздева за глаза,
