не хотелось бы, чтобы ваших избирателей – прошу прощения, почитателей обобрали до нитки из-за того, что какой-то черный код застал их врасплох.
– Уверена, нашим приверженцам ничего не угрожает.
Инженер потерял терпение:
– Ну почему вы вечно ищете какие-то скрытые мотивы? Неужели вы считаете, что Секта Натиск обладает… обладает монополией на благие намерения?
– Нет, – сухо ответила Марулана. – Мы просто знаем по собственному опыту, что феодкорпы заботятся только о себе любимых. – Она бросила на Хорвила хищный взгляд, после чего ее мультиизображение погасло, даже не попрощавшись.
Хорвил в отчаянии плюхнулся на диван, свалив при этом на пол груду грязных подушек. «Вот и надейся после этого на родственные связи!» Единственным слабым утешением было то, что тете Берилле доложат, в каком состоянии его квартира.
Джара стояла в атриуме здания администрации Мем-Кооператива. Все остальные правительственные и квазиправительственные ведомства выстроили свои офисы в Мельбурне, под сенью внушительных комплексов Премьер-Комиссии и Совета по обороне и благосостоянию. Но только не Кооператив, по каким-то неведомым причинам избравший центром своей деятельности одинокую орбитальную колонию «Патронелл».
Здание было возведено по тому же самому безликому рецепту, каким в наши дни пользовались архитекторы всех административных зданий. Начать с цоколя из растянутого камня и гибкого стекла, чтобы создать броский искривленный эффект. Бросить в кастрюлю заросли стен из рисовой бумаги, чтобы продемонстрировать единство с прошлым. Добавить невыносимо высокие потолки. Покрыть все доступные поверхности видеоэкранами и выставить рекламное пространство на торги, чтобы покрыть стоимость строительства. Перемешать многотысячную толпу. Результат: мгновенная тошнота.
Однако Джара пришла сюда не для того, чтобы изучать архитектуру. Она пришла сюда для того, чтобы поступить правильно. Она пришла сюда для того, чтобы донести на Нэтча Мем-Кооперативу и остановить безумие до того, как кто-нибудь пострадает.
Сама идея эта была изначально абсурдной и становилась еще абсурднее с каждым шагом. «К кому ты собираешься обратиться? И что ты собираешься рассказать?»
У Джары не было ответов на эти вопросы; она знала только, что ей нужно кому-нибудь рассказать правду, все равно кому. Она решительно затоптала тоненький голосок, предлагавший ей воспользоваться информацией как рычагом, чтобы сбросить с себя оковы контракта подмастерья. «Нет, я делаю это не ради себя. Я еще не опустилась до уровня Нэтча». План Нэтча создавал угрозу не только для капиталменов, разжиревших на буме феодкорпов, и для таких выродков – мастеров феодкорпов как Нэтч и прежний хозяин Джары Лукас Сентинель: всех этих людей ей было нисколько не жалко. Но план также подрывал систему рейтинга «Примо», исправно служившую обществу уже семьдесят с лишним лет. Люди доверяли «Примо», уверенные в том, что система разоблачит низкопробные программы – программы, не удовлетворяющие требованиям «Подключи и исцелись», программы, потенциально способные перегрузить био-логические системы и привести к фатальным последствиям. «Примо» ни в коем случае нельзя было считать совершенной. Ее толкователи бывали мелочными, неточными и даже откровенно недоброжелательными. Но к кому еще можно было обратиться?
«Если «Примо» настолько уязвима, – думала Джара, – на что в этом мире можно положиться?»
Аналитик феодкорпа сама не знала, куда ведут ее собственные ноги. Она обнаружила, что ноги привели ее к отделу, который назывался Департамент борьбы с мошеннической деятельностью феодкорпов. Джара увидела офис, сразу за видеоэкраном с какой-то программой «Женская тайна 242.37а». В прошлом феодкорп Нэтча уже неоднократно получал предупреждения от этого ведомства, и Джара ходила по этим кабинетам, отстаивая интересы компании перед арбитражной комиссией. Разумеется, она могла бы подать обращение и из дома, но только так можно было сделать это анонимно. Департамент вынужден был проверять, что жалобы подают реальные люди; в противном случае его затопила бы волна дата-агентов от нечистых на руку феодкорпов.
Судя по длинной очереди мультипроекций, недовольных потребителей, желающих сказать свое слово, было много. Окинув очередь взглядом, Джара обнаружила в ней с десяток тех, кто тщательно стер свой общественный профиль, сохраняя анонимность. Сама она предусмотрительно совершила этот шаг еще до открытия мультисвязи с «Патронеллом»; всякий, кто ввел бы в общественный справочник ее образ, увидел бы, что ее зовут Кассандра и живет она во дворце Агамемнона[3]. Джара сомневалась в том, что кто-либо поймет эту шутку.
Тончайшая пыль скуки покрывала просителей. Каждые две-три минуты очередь продвигалась вперед. Молчание незнакомых между собой людей, уныние общественных заведений.
Через сорок минут Джара наконец оказалась в начале очереди. В поступившем сообщении выражалась признательность за ее обращение в Мем-Кооператив и предлагалась схема, чтобы помочь ей найти кабинет с инспектором, готовым ее принять. Собравшись с духом, Джара нырнула в лабиринт офисных закутков.
– Проходите, проходите! – приветствовал ее мужчина с дряблым подбородком и скандинавией во взгляде, когда она наконец добралась до его кабинки.
Пройдя к металлическому стулу напротив письменного стола, Джара оказалась по щиколотку в снегу. Стены кабинета исчезли, вместе с остальным зданием Мем-Кооператива, сменившись замерзшей тундрой. «Мнимая реальность», – с отвращением подумала Джара, буквально услышав набивший оскомину рекламный лозунг компании «Мнимая реальность», который она уже тысячу раз видела на видеоэкранах: «Если вы не можете сами посетить любимое место, пусть оно придет к вам!» Но хотя бы программное обеспечение оказалось неплохим: у нее уже начали мерзнуть ноги.
– Хартия Мем-Кооператива требует от меня предупредить вас о том, что наша беседа является анонимной, – усталым голосом начал чиновник. – В целях обеспечения вашей конфиденциальности ни я, ни мои коллеги без особого вашего разрешения не сможем видеть вас и ваши отличительные черты, включая пол; мы только удостоверяем ваше присутствие в мультисети. Записанная беседа будет храниться в наших архивах в течение… – Инспектор монотонно бубнил еще целую минуту, близоруко уставившись в сторону стула со своей посетительницей.
– Я пришла к вам, чтобы доложить о преступлении в моем феодкорпе, – сказала Джара, получив наконец возможность говорить.
– Какого рода преступление?
– Распространение ложных слухов.
Чиновник Мем-Кооператива снисходительно кивнул.
– Это может быть преступлением, а может и не быть, – рассеянно произнес он, рисуя пальцем круги на покрывшемся изморозью столе. – Эти слухи имеют отношение к вашему конкуренту?
– Ну, не совсем, это просто… общие слухи.
– Они имеют отношение к сфере вашей деятельности?
– Вы хотите сказать, к био-логике? Ну, наверное, косвенное.
Одним плавным движением инспектор соединил две окружности, получив математический символ бесконечности.
– У вас есть доказательства этих предполагаемых слухов, которые можно представить арбитражной комиссии?
«Я так и знала, что не нужно было сюда приходить, – с горечью подумала Джара. – Я не пробыла здесь и пяти минут, а мы уже говорим о «предполагаемых» слухах». Очевидно, инспектора Мем-Кооператива больше интересовали красоты, созданные «Мнимой реальностью», чем какой-то призрачный, лишенный пола голос
