и его карьера вновь набрала обороты. В течение нескольких следующих лет он руководил Общей полицией, в основном, занимавшейся борьбой против подрывных элементов, сепаратистов и коммунистов. Ему был поручен ряд ответственных заданий, в том числе – организация безопасности в иностранных визитах главы Королевства, князя-регента Павла Карагеоргиевича, серьезно опасавшегося за свою жизнь после гибели Александра от рук усташских террористов в Марселе. После Второй мировой войны Д. Йованович признался на допросе следователям титовской госбезопасности[52], что еще до 1941 г. имели место его контакты с высшим руководством Третьего рейха. Во время двухнедельного визита князя-регента Павла в Белград Д. Йованович был представлен Г. Гиммлеру поддерживавшим с югославской полицией деловые отношения Г. Мюллером. Осенью 1938 г. Д. Йованович и сам посетил Берлин, который в то время заигрывал с Белградом и решил представить югославской стороне документы о террористической деятельности усташей. В соответствии с договором, заключенным между М. Ачимовичем и Р. Гейдрихом, Д. Йованович работал с документами в здании РСХА. Помощь в этой работе ему оказывал Ганс Хельм.
Вполне понятно, что немцы решили «обустроить» оставшуюся от Югославии вокруг Белграда территорию именно с опорой на известного им Д. Йовановича – амбициозного, активного и неразборчивого при достижении поставленной цели. Уже 21 апреля 1941 г. Д. Йованович был назначен на место чрезвычайного комиссара г. Белграда (с 7 мая 1941 г. – градоначальник города Белграда). Он же был автором предпринятой немцами 23 апреля 1941 г. реформы полиции административного округа Белград, в результате которой в рамках белградской полиции возникла Специальная полиция (бывшая Общая), которая превратилась в надежного помощника гестапо в борьбе против коммунистов. Сконцентрировав в руках Д. Йовановича авторитет главы Общины Белграда и Управы Белграда (т. е. главы законодательной, административной и полицейской власти), немцы все же поняли, что Сербию в целом контролировать таким образом (разделив ее на подчиненные отдельным уполномоченным лицам уделы) невозможно.
Было принято решение о создании «квазиправительства» – «комиссарского управления», условный характер которого отражал стремление первых лиц рейха не предрешать судьбу «Старой Сербии» (т. е. в немецком понимании – Сербии до 1912 г.) до окончания мировой войны. Для этой формы управления немцы подобрали еще одного, не менее известного им полицейского чиновника – Милана Ачимовича (1898–1945 гг.). М. Ачимович родился в обеспеченной сербской семье в пригороде Белграда. Учился на юридическом факультете и одновременно работал в городской администрации. Вскоре он стал заместителем, а потом и начальником Отделения общей полиции по г. Белграду. В 1930 г. М. Ачимович был направлен югославским правительством на повышение профессиональной подготовки в Европу. По возвращении он занялся организацией полицейской академии в Белграде, продолжая выполнять свои функции в Общей полиции. Наконец, в 1936 году М. Ачимович, как представитель Югославии, был выбран заместителем председателя Международной комиссии криминалистической полиции. К этому времени относится и установление плотных контактов М. Ачимовича с РСХА. В 1938–1939 гг. М. Ачимовичу довелось стать главой МВД Югославии. Однако после того, как англичане заставили Югославию отстранить М. Стоядиновича от власти и выдать его (как угрозу британской безопасности), М. Ачимович был уволен со службы и интернирован. Вместе с М. Ачимовичем в оккупационный аппарат весной 1941 г. вошел и его близкий друг – полковник Генерального штаба югославской армии Танасие Динич.
Герб недичевской Сербии
Решение о создании «наместничеств» для отдельных министерств было опубликовано в сербской печати 2 мая 1941 г., однако ему предшествовали острые дебаты внутри немецкого оккупационного аппарата и переговоры с потенциальными участниками первого оккупационного правительства. Его состав и даже название «комиссарское управление» выглядели как результат компромисса. Неслучайно первая страница газеты «Општинске новине», сообщавшая о «Наименовании комиссаров для бывших министерств», была набрана в три колонки: левая – информативная статья «Первое мая – немецкий праздник», правая – выдержанный в почтительном тоне репортаж немецкого агентства ДНБ «Приказ маршала Тимошенко в связи с 1 мая», и центральная – со списком комиссаров, «назначенных комендантом Г. Ферстером по предложению его начальника администрации Г. Тюрнера и уполномоченного по экономике Ф. Нойхаузена». В подвале той же страницы напечатана четвертая, воинственная заметка «В Индийском океане силы Оси потопили один югославский и семь британских кораблей» об уничтожении немецкими подлодками конвоя союзников. Уже 16 мая 1941 г. в незадолго до этого основанном издании «Ново время» появилось заявление М. Ачимовича о том, что в Сербии вновь вводится цивильное управление, при этом пояснялось, что довоенные законы (те, которые не были приостановлены немцами), вновь вводятся в силу. В опубликованной на следующий день в том же издании статье «Задачи отечественной административной власти» роль комиссаров более развернуто объяснил Г. Тюрнер. Он подчеркнул готовность Германии дозволить самостоятельное управление оккупированными территориями, которое, «сообразуясь с интересами Рейха»… будут проводить те, кто уже годами, несмотря на личные жертвы, боролся за приближение Югославии к германскому Рейху».
Немцы отказались от активной опоры на представителей правительства, свергнутого 27 марта 1941 г., т. е. от самого Д. Цветковича и его главы МИД А. Цинцар-Марковича как лиц непопулярных и слабых, да еще и «инородных» сербам[53]. При организации оккупационного управления в апреле 1941 г. немцы опирались не только на группировку лиц из обоймы М. Стоядиновича (М. Ачимович – Д. Йованович – Т. Динич), но и на тех, кто был близок к Д. Льотичу (который отказался войти в число комиссаров и предложил ряд своих кандидатур). При отсутствии в «квазиправительстве» портфелей министров иностранных дел и национальной обороны после важнейшего поста главы МВД, который достался М. Ачимовичу (а место заместителя министра – Т. Диничу), сторонникам «Збора» удалось занять вторую по значимости позицию – Министерство экономики (Милосав Васильевич), кроме того, они получили менее значимое, с точки зрения политического влияния Министерство социальной политики (Стева Иванич). В правительство вошли также отдельные представители предвоенных сербских партий – радикальной партии, демократической партии, югославского радикального движения, югославской народной партии, что, безусловно, было попыткой соблюсти видимость легитимности. Кадровый состав комиссаров был производным от оценок немецких спецслужб, выделявших в сербской политике в 1941 г. четыре группы, – националисты-«льотичевцы», националисты-«стоядиновичевцы», пробританские националисты (Симович и др.), коммунисты. Лишь первые две группы были рекомендованы для приема в оккупационные структуры[54].
Комиссарское управление Сербии не имело формы единой организации – правительства, т. е. Совета министров (комиссаров). Соответственно, официально не существовало и должности премьера. Фактически руководивший оккупационной сербской администрацией М. Ачимович был всего лишь одним из министров. Под его руководством аппарат внутренних дел приобрел следующую структуру – центральный аппарат в Белграде, управления областей (т. н. бановинска управа) в Нише, Смедерево и Валево, наконец, местные управления в районах («срезах»), которых насчитывалось около 110.
