прижала руку к груди, пытаясь унять дрожь. Перед глазами встали картины: чёрная топь, затянутая туманом, кривые деревья с мшистыми стволами, покосившаяся избушка на сваях. И старуха – седая, с глазами цвета болотной воды. Говорили, что к ней приходят лишь отчаявшиеся, те, кому больше не к кому обратиться.
– И что она может сделать? – спросил Арсений. В его голосе звучала смесь недоверия и отчаянной надежды.
– Облегчить последние дни, – медленно произнёс Велимир. – Сделать так, чтобы мальчик не мучился. Чтобы ушёл спокойно, когда придёт время.
Каждое слово знахаря было как удар ножа. Милава закусила губу до крови, чтобы не закричать. Полинка могла помочь Всеславу умереть без мучений – вот что предлагал Велимир. Не исцеление, а лёгкую смерть.
И всё же… что если болотная знахарка знает больше, чем говорит Велимир? Что если есть шанс, пусть крошечный, что она сможет помочь иначе? Тревога смешивалась с проблеском надежды, страх с отчаянным желанием ухватиться за любую возможность.
– Мой сын будет жить, – процедил Арсений. – Я не стану готовить его к смерти.
Милава слышала, как муж тяжело дышит, словно после долгого бега. Неизвестность сковывала её, парализуя волю. Что если Полинка – их последний шанс? Что если Арсений отвергает единственную возможность помочь Всеславу?
Лицо Арсения побелело, словно первый снег, стоило Велимиру упомянуть имя болотной знахарки. Кулаки сжались так, что костяшки пальцев побелели, а жилы на шее вздулись.
– Не смей даже думать о ней, – процедил он сквозь стиснутые зубы.
Велимир отступил на шаг, удивлённый такой реакцией. Милава замерла, боясь пошевелиться.
– Ты знаешь, что она сделала с сыном старосты? – голос Арсения дрожал от еле сдерживаемой ярости. – Мальчишка пришёл к ней с простой лихорадкой, а вернулся безумным, с пеной у рта. Три дня кричал, пока не отмучился.
– Слухи, – покачал головой Велимир. – Люди многое приписывают ей из страха.
– А Дарёна? – Арсений шагнул к знахарю. – Родила мёртвого ребёнка после её отвара. Говоришь, слухи?
Милава видела, как напряглись плечи мужа, как его руки непроизвольно сжались в кулаки. Он словно превратился в натянутую тетиву, готовую выстрелить. Страх ледяной волной прокатился по её телу.
– Полинка – последняя из древнего рода, – тихо произнёс Велимир. – Её знания глубже, чем наши страхи.
– Её знания – от нечистой силы! – рявкнул Арсений, ударив кулаком по столу. Глиняная кружка подпрыгнула и раскололась о земляной пол.
Милава хотела выйти, остановить их, но ноги словно приросли к полу. Горло сдавило, будто невидимая рука сжала его.
– Успокойся, кузнец, – Велимир поднял руки в примирительном жесте. – Я лишь предложил возможность.
– Возможность чего? – прорычал Арсений. – Отдать моего сына ведьме, чтобы она забрала остатки его жизни? Чтобы использовала его для своих тёмных ритуалов?
Велимир покачал головой.
– Ты несправедлив. Она помогла многим, о ком ты не знаешь.
– Она никогда не прикоснётся к моему сыну! – голос Арсения грохотал, как гром. – Лучше я сам…
Он не закончил, но в его глазах мелькнуло что-то такое, от чего сердце Милавы сжалось от ужаса. Она рванулась вперёд, распахнув дверь.
– Хватит! – её голос прозвучал тонко и надломленно. – Прекратите оба!
Мужчины обернулись, удивлённые её внезапным появлением. Милава стояла в дверном проёме, дрожащая и бледная, но с решимостью в глазах.
Милава замерла в дверном проёме, ощущая, как холодеет кожа. Пальцы невольно сжали косяк двери, словно ища опору. В голове всплыли истории, которые она слышала о Полинке с детства.
Старая Ядвига, жившая на краю деревни, однажды отправилась к болотной знахарке, когда её внучка слегла с жаром, от которого не помогали ни травы, ни заговоры. Вернулась она с тёмной жидкостью в глиняном горшке. Девочка выздоровела, но стала странной – смотрела в одну точку часами и разговаривала с кем-то невидимым.
А Мирослав-охотник? Отнёс Полинке серебряную монету за снадобье от боли в суставах. Боль ушла, но через месяц охотник начал слышать голоса из леса, зовущие его в чащу. Однажды ушёл на рассвете и не вернулся.
Милава вспомнила и шепотки о том, что болотница может останавливать кровь одним взглядом, может заговорить рану так, что она затянется за ночь. Но всегда ли цена исцеления была справедливой?
"Может, это просто слухи?" – мелькнула неожиданная мысль. Люди боятся того, чего не понимают. Сколько раз деревенские обвиняли в колдовстве старую травницу Забаву, когда её отвары помогали лучше молитв? А ведь она просто лучше других знала свойства растений.
Внутри Милавы разгорался спор между страхом и надеждой. Что если Полинка действительно может помочь? Что если все эти жуткие истории – лишь плод людской зависти и непонимания?
Она вспомнила ещё одну историю – о мальчике Светозаре, сыне лесника. Говорили, он упал с дерева и сломал спину. Родители отнесли его к Полинке, когда уже никто не давал надежды. И мальчик выжил. Правда, деревенские шептались, что теперь он видит духов и разговаривает с лесными существами.
Страх опустошал Милаву, высасывая последние силы. Шёпоты из детства звучали в её голове: "Полинка душу заберёт", "Полинка с лешими якшается", "К болотнице пойдёшь – себя потеряешь".
Но рядом с этими голосами появился новый – голос матери, готовой на всё ради спасения сына.
Милава медленно выдохнула, пытаясь успокоить дрожь в пальцах. Сердце колотилось так, словно птица билась о рёбра, стремясь вырваться наружу. Она перевела взгляд с мужа на знахаря, чувствуя, как липкий страх расползается по спине.
– Велимир, – её голос звучал тише шелеста осенних листьев, – расскажи мне правду о Полинке. Всю правду, без прикрас и без утайки.
Старик вздохнул, опустился на лавку у стены. Его узловатые пальцы перебирали кожаный шнурок с амулетами, словно искали опору.
– Полинка… – начал он, и что-то в его голосе заставило Милаву вздрогнуть. – Она не просто знахарка. Её род уходит корнями в те времена, когда наши предки ещё говорили с духами леса напрямую.
– Духи леса? – переспросила Милава, чувствуя, как по коже пробегают мурашки. – Ты говоришь о нечисти?
Велимир покачал головой.
– Не всё, что живёт за гранью видимого мира, – нечисть. Есть силы древнее наших богов, силы, которые помнят, как создавался этот мир.
Арсений фыркнул, но промолчал. Его глаза потемнели, как грозовое небо.
– И Полинка… она разговаривает с этими силами? – Милава сглотнула ком в горле.
– Не разговаривает, – медленно произнёс Велимир. – Она часть их. Или они часть её. Трудно сказать.
С каждым словом знахаря тьма в голове Милавы словно сгущалась. Она представила болотную топь, затянутую туманом, и скрюченную фигуру старухи, шепчущей непонятные слова существам, скрытым от людских глаз.
– Что она делает с теми, кто к ней приходит? – спросила Милава, хотя часть её
