звёзды с неба не берёт.
Людей вообще же презирает,
Но по отдельности – не в счёт.
Актёр обычно рано утром,
Когда туман не отошёл,
На отраженье очень умном
Рисует простенький узор.
И как ему ни говорили,
Как он талантлив, красен, нов,
В такое слово он не верил,
Закрыв свой разум на засов.
Актёр приятен, очень редок,
В глуши обычно не видать.
А возвышаясь, всё же мелок,
Подобно записям в тетрадь.
В глазах была когда-то мудрость,
Сейчас сгорела простота…
О, где же ты, святая юность,
Когда ему ты так нужна…
Осенние мотивы
Давай ломать себя,
Как день в календаре
Как боли в позвонке
В долине сентября.
Давай искать в зиме,
В засушливой погоде,
При жёлтом небосводе
В осколках на земле,
Искать в слезах и дне,
Который обнаружен,
Когда совсем простужен
И вовсе не в уме.
Давай ломать в себе
Природные богатства,
Чтобы природы яства
Нашли себя в тепле.
Давай снимать в кресте
С синдромом фильм Дальтона,
Где названное слово
Отторгнется на дне.
Давай с карандашом
Возделывать святыни,
Где в нотоносной пыли
Мы названы штилём.
Давай черкать в листе,
Который словно крылья,
Несбывшиеся былью,
И сделаны вдвойне.
Солдатам белой армии
Сверкает бледная луна,
И замирают звёзды в небе.
Бегут по Омску поезда,
Все генералы на пределе.
Идёт домой одна беда,
Наискосок заходит в двери,
А после власа седина
Мелькает в призрачном туннеле.
Идут обратно, не всерьёз
Бойцы, уставшие и цельны.
Идут домой промеж берёз,
Идут солдаты самоцели.
На сапогах усталый снег,
Дрожит винтовка на плече,
За ними алый человек
Бежит с улыбкой на лице.
Бежит там что-то в тишине,
Вагоны бьются друг о друга.
В том обречённом шалаше
Нет ничего для них святого.
Упало небо, что так чёрно,
Наутро красным станет вновь.
И непонятно, от чего то:
То ли от солнца, то ли кровь.
Их жёны ждут, прикрыв глаза,
Бегущих быстро, неустанно.
Казалось, вот она, война,
А с ними ничего не стало.
Всё тот же блеск от их погон!
Всё так же ярка их улыбка!
А перемены в общий дом
Вошли без стука и без скрипа…
Казалось, вот они, одни,
Лежат под грохотом снаряда.
В неотвратимости судьбы
Им будто ничего не надо.
Слагая песни на устах,
Таких неслышных или тихих,
Бегут по Омску поезда
И растворяются в пунктирах.
Студенческий вечер
Просто вы дверь перепутали,
Улицу, город и век.
Б. Окуджава
Закат. Луна. Затменье гробовое,
Второй фонарь зажёгся как всегда
На том же месте, как и голубое
Пылает небо сумрачного льда.
Есть вечер. Сырость. Всё остыло.
Мерцает выше огонёк квартир.
В квартире номер девять это было,
Среди других миров – единый мир.
И в этот вечер в кухне той смеркалось,
И это был девятый час, ночной.
В такое время людям полагалось
Дремать в кровати, рядом со стеной.
На кухне с чаем, крепким, терпеливым,
Ложилась на сердце рука его.
И там летит скользяще по перилам
Вечерней улицы свободное перо.
Пора в ночи народу возвращаться,
Искать дорогу в гладеньких потьмах.
Но здесь сидят, готовые остаться
Как будто бы друзьями навсегда.
Знакомые от силы полминуты
Сейчас готовы говорить, светя
И зажигая на других салюты
И звонкие, и нежные «Ура».
Смеркается, ложится тень ночи,
С гитарой бойкой люди в кухне спят.
Теперь друзьям пристало быть одним
И разбредаться вновь по городам.
Песенка
Приоткрой свои белоснежные шторы
И оставь свой листок на пороге двора.
Коли нам суждено примиряться с заботой,
Значит, ночь достигает конца своего корабля.
Значит, вновь опоясав собой на востоке,
Она тронет рукой своей ветви любя:
Ветви лип, что спокойно лежат на пороге,
На пороге идущего в ночь корабля.
Ветерок их подхватит и вверх унесёт,
Эти жёлтого цвета немые остатки.
Унесёт их туда, где встречается ночь с кораблём
И где солнечный свет оставляет любые подарки,
И где он любопытен блестящим руном.
Залетает в закрытые в сумраке парки,
Улетает по ночи листва с кораблём,
Сквозь забытые шторы с изящным узором на рамке
Улетает туда, где встречается ночь с кораблём.
«Я родился в гремящем столетье…»
Я родился в гремящем столетье,
Или, верно сказать, мгновенье.
Осознание жизни навеяно
Поворотом назад во времени.
Я душою оттуда, где снятся
Бесконечные сны о конце,
Где привычно для всех преклоняться
Перед солнцем, идущим в окне.
Я из времени буйного века,
Не ушедшего никогда,
Где по буквам гуляет эхо
Потерявшегося следа.
Я родился в начале времени,
Но повязан я с ним не особо.
Пропустите меня в знаменье…
Разрешите родиться снова…
Светлой памяти Бориса Рыжего
Я всех любил
