Ясно, что такие дивные существа никак не могли быть проигнорированы маори, заселившимся на Новую Зеландию из Центральной Полинезии: все гигантские птицы были полностью истреблены ко времени около 1500 г. Не исключено, что самые первые европейцы даже застали последних представителей моа или, по крайней мере, тех маори, кто либо сам охотился, либо слышал рассказы участников охоты. Туда же – на костры полинезийцев – отправились восемнадцатикилограммовые гигантские гуси Cnemiornis gracilis и C. calcitrans.
Анализы ДНК показали, что гигантский орёл Хааста был ближайшим родственником евразийского орла-карлика Hieraaetus pennatus и австралийского орла-карлика H. morphnoides, название которых говорит само за себя. Это ярчайшая иллюстрация того, как в эволюции могут меняться масштабы, и как маленькие размеры оказываются порой выгоднее больших.
Печальный список голоценовых островных потерь на самом деле намного длиннее: большеногие куры Sylviornis neocaledoniae, Megapodius alimentum, M. amissus, M. molistructor и M. altirostris, гавайские гигантские нелетающие гуси Branta hylobadistes, Chelychelynechen quassus, Ptaiochen pau, Thambetochen chauliodous и T. xanion, фиджийские гигантские игуаны Brachylophus gibbonsi и Lapitiguana impensa, реликтовые наземные крокодилы Volia athollandersoni… Печально это!..
* * *
Если на островах зверьё продержалось довольно долго в силу изоляции, удалённости и позднего появления тут людей, то в Америках реликтовые существа – слоны, саблезубые кошки, гигантские ленивцы – выживали в силу огромных размеров двух материков. Например, последние гигантские броненосцы Doedicurus clavicaudatus были добиты 8,5 тыс. л. н. Есть даже невнятные рассказы очевидцев, например Дэвида Ингрэма, о встреченных на просторах Северной Америки мамонтах – в совсем недавние, уже европейские времена, но рассказов хватает и про снежных людей, и про озёрных чудищ. Правда ли мамонты дотянули почти до современности – большой вопрос, но чисто теоретически это вполне возможно.
И в Новом Свете последним прибежищем плейстоценовых зверей стали острова, благо Карибский архипелаг удачно расположен вдоль подходящих течений, приносивших разных существ из Южной Америки. Особенно богато на островах были представлены карликовые наземные ленивцы – множество видов Neocnus (он же Synocnus), Parocnus (он же Mesocnus) и Acratocnus на Кубе, Гаити, Пуэрто-Рико и Кюрасао размером от собаки до овцы. Они дожили до времени около 4,7–5,9 тыс. л. н. Получается, что некоторые ленивцы, например Neocnus comes, выживали ещё около 1200 лет после появления на Кубе людей. Кубинский Megalocnus rodens имел постоянно растущие увеличенные передние зубы, как у грызунов. Мимо этих когтистых тварей ещё 7–10 тыс. л. н. по Кубе ходили нелетающие совы Ornimegalonyx oteroi высотой 60–120 см, с очень длинными ногами и редуцированными крыльями, а также нелетающие журавли Grus cubensis с коротенькими крылышками, а по деревьям прыгали паукообразные обезьяны Ateles anthropomorphus. На Гаити ещё 3,9 тыс. л. н. жили обезьяны Antillothrix bernensis.
Понятно, что всё это зверьё пало жертвой индейцев. Судя по всему, никто из мало-мальски крупных карибских реликтов не дотянул до европейского появления.
* * *
На самом деле, даже во вполне обжитых местах наследие плейстоцена и даже более отдалённых эпох держалось до самого распоследнего момента.
В Африке длиннорогие буйволы Syncerus antiquus дожили до позднейших времён, судя по наскальным изображениям по всей Северной Африке с датировками до 4 тыс. л. н. До как минимум строительства первых городов, вероятно, дотянули короткошеие лосерогие жирафы Sivatherium maurusium; по крайней мере, очень похожие животные около 8 тыс. л. н. нарисованы на скалах в Сахаре и Западной Индии.
В португальских манускриптах до 1293 года упоминаются дикие полосатые зебры, живущие в степях Иберийского полуострова; есть и датировки их костей вплоть до железного века Европы и Ближнего Востока. Вероятно, речь идёт о европейском осле Equus hydruntinus, бывшем ранее самым банальным жителем плейстоценовых равнин и одной из главных добыч неандертальцев. Между прочим, когда португальские мореплаватели встретили полосатых зебр Африки, они не так уж удивлялись и уже имели готовое для них название. Иначе говоря, слово «зебра» исходно предназначалось не для зебр, а для ослов.
Фауна, воспринимаемая нами нынче как африканская, жила и в более суровых местах: в Забайкалье азиатские страусы Struthio asiaticus дожили до 7,5 тыс. л. н. Как показывает практика страусоводства, даже африканских страусов можно содержать в снегах и холодах. Может, стоило бы заселить этих прекрасных птиц обратно в южносибирские степи?
В самом центре Европы вплоть до недавнего момента паслись туры Bos primigenius и тарпаны Equus gmelini: быки были истреблены в XVII веке, а лошадки – уже на границе XIX–XX веков. Зубры же и сайгаки, хотя тоже постоянно находятся на грани изничтожения, всё ещё радуют нас своей первобытностью. Северные олени в тундрах и тайге, лошади Пржевальского в степях Монголии, бизоны в прериях и лесах Северной Америки – тоже остатки плейстоценового зоопарка.
