Импровизация – это сумма накопленного опыта, вырывающегося хаотически.
Полынь, Старший ЛовчийДома у Дахху никого не было. Пещера, уютно пахнущая кардамоном и яблоками, встретила нас лишь приветливыми огоньками гирлянды над крыльцом.
Видимо, ребята все еще проводили ритуал. Или праздновали его удачное завершение. Или – плохой вариант! – скорбели о провале, что, вероятно, выражалось бы в срочном закапывании трупа Марцелы и хладнокровных попытках замести следы…
Я вздрогнула и одернула саму себя: не дай небо накаркаю!
Анте, войдя в пещеру, гневно перебросил Гординиуса через порог. Когда хранитель понял две вещи – то, что колдун не спешит очнуться, и то, что я не спешу помогать, – он стал обращаться с пленником не слишком аккуратно. Я мысленно дивилась ударной мощи своего локтя, столь качественно «выключившей» мага, но потом сообразила: Гординиус испокон веку еще крепче, чем я, пренебрегал режимом.
Видимо, пользуется случаем: спит.
Я стала копаться в кухонных ящиках. Душка Дахху снабжал все наклейками в жанре заботливой бабушки: «тумба для сладостей», «инструменты», «полезные мелочи». Мило-то оно мило, но вот почему веревка нашлась рядом с мылом в разделе «если день не задался» – это вопрос, требующий разбирательства.
Я кинула моток Давьеру, и тот стал тщательно привязывать Гординиуса к стулу возле камина, пока я разжигала огонь. Едва хранитель закончил, как Сай слабо дернулся. Мы с Анте рывком подтащили к нему две табуретки и с размаху плюхнулись на них.
Когда альбинос открыл глаза, ему предстала ожившая классика жанра: плохой и хороший детективы. Хотя нет. Учитывая, что я все еще злилась из-за биты, а Анте – из-за вынужденной переноски тяжестей, мы оба были плохими.
– Привет, Гординиус! – Я забросила ногу на ногу. – Ну что, сам расскажешь, как ты дошел до жизни такой – продавать сирот богине, или тебе помочь? Я зимой прослушала спецкурс «Пытки и Как Собрать То, Что Осталось от Клиента», а потому умею выбивать правду.
Гординиус посмотрел на меня так недоверчиво, что я поспешно ткнула пальцем в Анте:
– А если меня пробьет ностальгия, то есть он. Поверь, ему все фиолетово. Порежет тебя на куски и даже не моргнет.
– По опыту, если кровь в глаз брызнет – моргну, – педантично уточнил Давьер.
Поправочка: плохой и очень плохой детективы.
Гординиус криво усмехнулся:
– Вы даже не представляете, что натворили, – сказал он, упершись в меня своим белесым странным взглядом, карманной зимой, спрятанной в радужной оболочке. – Явившись на костер, вы многим подписали смертный приговор.
– Такой же, как ты – Стерве Бетти?
– Нет. Такой же, как ваши Ходящие – Эрику.
Я непонимающе нахмурилась.
Гординиус хохотнул:
– Вот-вот. Я хотя бы знаю имена тех, кого убил, – прорычал он, резко качнувшись вместе со стулом вперед. Будто хотел ударить меня головой.
