я могу поделать? Мой парень очень горяч.
Это была правда, но Линкольн Дэниелс не мог сравниться с Уолкером Дэвисом – по крайней мере, для меня.
Мой муж.
Эта мысль все еще кружила мне голову.
Линкольн скользил в сторону Уолкера с уверенностью человека, который точно знал, что он лучший. Он приблизился к Уолкеру, держа клюшку наготове, и собирался ударить ей по шайбе. Быстрым движением он ловко перебросил клюшку на другую сторону и ударил, нацелившись в верхний угол ворот. Я затаила дыхание, когда шайба полетела к воротам. Уолкер мгновенно нырнул, чтобы сделать сейв, вытянулся вдоль ворот и отразил шайбу своей блок-перчаткой.
Толпа взревела, когда увидела, что Уолкер остановил этот бросок. Аплодисменты заполнили всю арену.
Уолкер театрально поклонился Линкольну, а Ари, перегнувшись через борт, взял еще один плакат, на котором было написано:
«Дисней, ты ужасный фанатик».
Я хихикнула, смотря на то, как Уолкер уходит со льда. Он явно станет победителем соревнований.
Я почувствовала пинок в животе и нежно погладила то место, в которое наша дочь постоянно била, чтобы избавить меня от мыслей о всякой романтической дряни. Она делала так, причем часто.
И я, и Уолкер обожали ее пинки.
– Оу, это что, моя любимая невестка? – протянул Коул. Я подняла глаза и увидела, как он идет по проходу к нам. Он тоже выступал на Матче всех звезд, и я знала, как Уолкер был счастлив от того, что почти все его любимые люди будут рядом в течение трех дней. Он не успел к нам подойти, как вдруг Элейн вскочила с места. Уолкер все еще пользовался услугами женщин-телохранителей каждую игру – и каждый раз, когда он не мог быть рядом со мной, что случалось довольно редко.
Мне казалось, что их работа очень легкая, потому что Уолкер больше всего в жизни любил проводить время со мной.
– Эй, – возмутился Коул, когда Элейн не пропустила его.
– Извините, сэр, вас нет в списке одобренных, – сказала она, скрестив руки на груди. Это движение могло напугать любого, потому что ее бицепсы были размером, кажется, с небольшой автобус.
– А кто в списке одобренных? – прошептала Блэйк и проследила взглядом за кружащимся на льду Ари.
– Я вообще не думаю, что в списке есть кто-то, кроме Уолкера, – ответила я, не сводя глаз со льда – Уолкер уже катился в нашу сторону.
Блэйк фыркнула, ничуть не удивившись, поскольку Ари был ничуть не лучше.
– Малыш Уолки, скажи этой прекрасной леди, что мне разрешено разговаривать с твоей женой. Она уже беременна. Я мало что могу сделать.
Уолкер закатил глаза на слова брата.
– Извини, но в последний раз ты обнимал мою жену пять секунд. Этого тебе должно хватить на следующие пять лет.
Коул посмотрел на него и переключил внимание на меня.
– Клянусь, наша мама воспитывала его другим.
Я ухмыльнулась.
– Мне он нравится именно таким, какой он есть.
Уолкер послал мне воздушный поцелуй, и я, протянув руку, сделала вид, что поймала его.
Коул сымитировал звук рвотных позывов.
– Вы такие милые, что меня сейчас стошнит.
Уолкер улыбнулся и уехал.
– Держи всех подальше от моей жены, Элейн, – напомнил он ей, и я клянусь, ее мускулы еще больше напряглись, когда она это услышала.
Мысли о маме Уолкера и Коула заставили мою улыбку слегка погаснуть. Месяц назад ее, абсолютно потерявшую страсть к жизни, отправили в дом престарелых. Мы с Уолкером ездили в Теннесси – он хотел познакомить меня с ней. Она оказалась милой, но невероятно грустной женщиной.
Уолкер, кажется, смирился с тем фактом, что ей, вероятно, уже не станет лучше. Он сказал мне, что встреча со мной помогла ему это понять.
Я все еще надеялась на какое-то чудо.
Я, как оказалось, теперь очень верю в такие вещи.
Ребенок снова толкнулся, и я поерзала на сиденье, пытаясь устроиться поудобнее. Мэдди наклонилась с другой стороны от Блэйк, ее собственный живот был огромен. Она должна была родить через месяц.
– Мэдди-младшая доставляет тебе неприятности? – поддразнила она. Несмотря на то, что у Мэдди и Харли был дом в Далласе, мы редко виделись с ними, поэтому я была ужасно рада, когда узнала, что она проведет с нами эти выходные. Харли тоже пригласили на Матч всех звезд в этом году.
Она казалась блаженно счастливой, и они с Харли по-прежнему часто звонили мне. Харли всегда находил какие-то отговорки на вопрос, почему мы не можем встретиться лично. Мэдди не могла объяснить, что случилось с ним, но мы активно прорабатывали этот вопрос.
– Эта шутка будет смешной до тех пор, пока я случайно не скажу это имя в больнице, потому что ты слишком часто называла нашу дочь именно так, – съязвила я, и она ухмыльнулась.
– В этом, очевидно, и состоит мой план, – ответила она и подмигнула.
Иногда мне не верилось, что это все моя жизнь. Что после всей этой боли может прийти столько счастья.
Теперь я все время пела.
Конечно, я не планировала снова гастролировать или давать кучу концертов, но моим поклонникам, кажется, было все равно. Альбом, который я недавно выпустила – все песни о любви к Уолкеру, если честно, – стал трижды платиновым.
Иногда мне снились кошмары, в которых все произошедшее за последний год было лишь сном, а я все еще жила в той квартире в Лос-Анджелесе… совсем одна.
Но Уолкер всегда был рядом, будил меня и напоминал, что я больше никогда не буду одна, потому что он владел моим телом и душой.
Если это все сон, я не хотела просыпаться.
Я бы пережила миллион лет страданий, чтобы остаться с ним.
Я много думала о судьбе, о том, как все может повернуться и измениться… о том, как один момент, одно решение… могут изменить твою жизнь… Как это случилось с нашей чертовски неправильной встречей… после которой мы нашли свое «долго и счастливо».
Эпилог. Уолкер
Ари: Мстители, общий сбор!
Линкольн: Что?
Ари: Ой, извините, именно так и ощущается эта встреча.
Я: Я просто хочу убедиться, что все знают свои роли.
Кэмден: Думаю, вопрос в том, знаешь ли ты свою роль… потому что я не собираюсь подходить близко к шейке матки твоей жены.
Ари: У меня сейчас на лице ужас.
Король Линк: У меня тоже.
Я: Держись подальше от шейки матки моей
