убеждать?
Ответ сорвался с ее языка прежде, чем она успела его обдумать. Это удивило их обоих: брови Дамиана взметнулись вверх. А затем, к удивлению Роз, он рассмеялся.
Этот звук был лишь отголоском его настоящего смеха, но как он преобразил ее друга! Казалось, усталость исчезла с его лица, а в уголках губ собрались морщинки. Необъяснимое стремление увидеть улыбку Дамиана внезапно обрело смысл: его радость была чудом, куда более невероятным, чем что-либо сотворенное святыми. Роз охватило отчаянное желание сделать так, чтобы его радость никогда не исчезала.
Она была Терпением. Она не могла ставить счастье одного человека превыше всего остального, но прямо сейчас ее мало заботило, что она должна или не должна делать.
– Что тебя так рассмешило?
Дамиан сжал губы.
– Это, должно быть, самое типичное для Роз высказывание, которые я когда-либо от тебя слышал. – Он потянулся к ней, сперва робко, и обхватил ладонями ее подбородок. От его кожи исходило тепло, а пальцы дрожали. – Ты не должна была ничем ради меня жертвовать. Я знаю, что ты этого не хотела.
– Это не жертва, если не отдать то, чем дорожишь, – ответила Роз. – К тому же я сделала это не только ради тебя. Я сделала это ради Омбразии.
– Потому что иначе я бы разрушил весь город, – мрачно заметил он.
– Это не твоя вина. Ты был воплощением Хаоса, а Хаос всегда должен быть остановлен.
Дамиан склонил голову, и на его лице внезапно возникло неуверенное выражение.
– Ты можешь любить меня даже теперь, когда он ушел?
– Можешь ли ты любить меня, даже если я больше не такая, как прежде? Потому что, если это причиняет тебе слишком много боли, я не стану тебя удерживать. Ты можешь уйти прямо сейчас. Ты можешь прожить простую жизнь с кем-то, кто причинил тебе куда меньше страданий.
– Роз. – Его голос был мягким. Слегка озорным. – Я любил тебя с первого дня, когда ты заявилась ко мне домой, без приглашения зашла внутрь и объявила, что мы будем друзьями. Я любил тебя, даже когда не должен был. Я любил тебя даже в ущерб себе, и все же мысль о том, чтобы попытаться полюбить кого-то еще, откровенно ужасает. Я не стану притворяться, что мне будет не больно знать, что ты не помнишь наше прошлое так, как помню его я, но жизнь без тебя гораздо больнее.
Роз не доверяла своему голосу. Она схватила Дамиана за руку и переплела свои пальцы с его. Долгое мгновение они просто стояли там, глядя на реку, рядом с которой встречались в юности. Роз почувствовала, как напрягся Дамиан, и поняла, что он собирался сказать что-то еще.
– Так когда мы уезжаем?
Роз втянула носом воздух, чувствуя, как колотится сердце.
– Как ты узнал?
– Потому что я знаю тебя. Может, ты стала Терпением, но я точно знаю, что не захочешь провести так всю жизнь. Поклонение. Ожидания. Безжалостные толпы людей, которые пытаются истолковать каждое твое движение. – Он искоса взглянул на нее. – Или я ошибаюсь?
Он не ошибался. Роз судорожно выдохнула.
– Я люблю Омбразию и ее людей, но не могу оставаться здесь. Я не могу быть только святой. Я хочу вспомнить, каково это – быть настоящей.
Дамиан притянул ее к себе, и призрачная улыбка тронула его губы.
– Ах, Роз, – сказал он, – ты самая настоящая из всех, кого мне доводилось встречать.
– Я собиралась предложить тебе уехать со мной, но если ты продолжишь смущать меня…
Он нежно прижал палец к ее губам.
– Куда мы отправимся?
Роз улыбнулась. Возможно, он больше не святой, но она могла поклясться, что в это мгновение Дамиан Вентури был ответом на каждую, когда-либо произнесенную ею молитву.
Эпилог. Киран
Киран Пракаш не особо интересовался политикой, но каким-то образом он оказался втянут в работы по восстановлению правительства Омбразии.
То, что город-государство больше не находился в состоянии войны, шло процессу на пользу. Казалось, появление общего святого помогло окончить войну между Омбразией и Бречаатом. Роз быстро добилась заключения мирного соглашения, и омбразийские войска немедленно вернулись с севера. Затем она объявила, что последователи Хаоса и заурядные должны обладать тем же статусом, что и остальные жители вновь объединенного города-государства, предупредив, что любой, кто проигнорирует это правило, столкнется с ее гневом.
Проще говоря, она была самой незаурядной святой, которую Киран мог себе представить. Роз серьезно относилась к перестройке страны, но он подозревал, что большинство ее высказываний о религии святых были выдумкой. Что бесконечно его забавляло.
Если честно, в последнее время святые тоже его не особо впечатляли.
Роз стала исключением. Она не была заинтересована в том, чтобы ей поклонялись. Она терпела это несколько месяцев, но лишь для того, чтобы привести город в порядок. А затем святая покровительница Терпения внезапно исчезла.
Киран подозревал, что Дамиан имел к этому какое-то отношение. Прихватив с собой мать Роз, эти двое сумели покинуть сердце Омбразии, не встретив ни одной живой души. Они словно испарились под покровом иллюзии. От них не осталось ни следа, и даже Киран и Сиена не знали, куда те отправились. Возможно, на север, где их вряд ли узнают. А может, вовсе в другую страну.
Скорее всего, это было к лучшему, но грудь Кирана все равно сдавливало каждый раз, когда он вспоминал своего бывшего друга и командира. Если бы не Дамиан и Сиена, он, скорее всего, лежал бы мертвым в грязи на северном фронте. Но, по правде говоря, люди продолжали опасаться Дамиана, и неважно, как часто им говорили, что внутри него больше не было Хаоса.
Лучший подарок, который Киран мог преподнести Роз и Дамиану, – это убедиться, что оставленный ими город не будет разрушен вновь. Сиена и Ноэми помогли ему удостовериться в этом. Они упразднили деление на кварталы, позволив жителям города селиться там, где они хотят, и помогли заново отстроить дома. Деньги, которые город получал за творения последователей, перераспределили так, чтобы в будущем все смогли бы позволить себе жить лучше. Немало ресурсов отправляли на север, чтобы помочь людям в бывшем Бречаате, и Колдер Брин вернулся туда, чтобы проследить за этим процессом. Странно, но Киран скучал по бывшему генералу бречаатской армии.
Их жизнь была не идеальна. Да и было ли в мире хоть что-то идеальное? Но Кирану нравилось думать, что дела идут в гору. Он намеревался продолжить трудиться, чтобы и дальше улучшать страну.
Киран виделся не только со своими бывшими сослуживцами. Он часто пересекался с Насим и
