понимаешь, что происходит? Мы же не банк, мы успешное промышленное предприятие. Какого черта у нас не оказалось денег на покрытие производственных расходов? Мы выпускаем лампочки, самолеты, двигатели и кое–что еще для всей Америки, да и не только…
Главный казначей страны понял то, что еще было не понятно директору General Electric: банки прекращают кредитование, боясь невозврата платежей. Что последует за этим? Закрытие предприятий… Толпы безработных на улицах… Вторая Великая депрессия.
Легкий ветерок паники пробежал по офису главного секретаря казначейства…Все взоры устремились на Хэнка. Что он мог сказать, кроме :«Срочно. Телефонная конференция с Бернанке и Гайтнером в моем кабинете»? И он сказал именно это.
Пока главные совещались, фондовый рынок закрылся с рекордно низкими показателями. Акции AIG упали до двух долларов. Помощники Полсона с нетерпением поглядывали на дверь своего шефа. Наконец она открылась.
– Значит, так, – в голосе Хэнка снова звучали решительные нотки. – Федеральный резерв собирается открыть кредит на значительную сумму для поддержания AIG. Осталось понять, сколько им нужно денег, чтобы заткнуть дыру. Рынок должен успокоиться. На это мы, во всяком случае, рассчитываем.
– Но этого нельзя делать! – не выдержал кто–то. – Еще сегодня утром вы говорили о том, что государство не намерено выкупать разорившиеся банки за счет налогоплательщиков, а уже завтра все узнают, что Федеральный резерв вытаскивает AIG. Вас сожрут с дерьмом за непоследовательность проводимой политики. И нас вместе с вами…
– AIG это не Lehman Brothers! У них совсем другая ситуация, – отмахнулся Полсон.
– Да всем наплевать на то, что страховая компания – это не банк. Главное – деньги налогоплательщиков. Где же те моральные обязательства, о которых вы распинались перед журналистами?
И тут Полсон резко развернулся в сторону говорящего: «Думаешь ты один такой тут умный, да? Самолет, на котором мы прилетели утром из Нью–Йорка, взят на прокат у AIG, медицинское страхование всего населения страны, это – AIG , пенсионные фонды учителей во всей Европе – это AIG, гребаное строительство – это AIG! У тебя есть другие предложения? Я весь во внимание!!!»
И поскольку других предложений не последовало, все перешли к подготовке встречи с президентом.
То, что падение Lehman Brothers потянуло вниз AIG, Буш понял сразу. Инвесторы в недвижимость, застраховавшие свои ипотечные кредиты на случай дефолта, потребовали возмещения убытков. Ни одна страховая компания в мире не смогла бы справиться с таким объемом одновременных выплат. У AIG просто иссяк запас наличности. Но то, что разорение одной страховой компании, может вызвать мировой экономический кризис, вызвало у Буша недоумение:
– Как такое может быть? – в поисках ответа, президент обвел глазами всех присутствующих.
На протяжении многих лет он свято верил утверждениям Гринспена о самодостаточности и саморегуляции рынка. Вопреки его ожиданиям, банкротство Lehman Brothers привело не к стабилизации, а к полному хаосу и ступору. И вот теперь Бернанке и Полсон, в один голос утверждают, что только срочное вмешательство государства спасет мир от финансового краха. Значит, теория великого гуру не что иное, как ошибка? Тяжелое выпало Бушу президентство: сначала Одиннадцатое сентября143, теперь вот – финансовый кризис. Снова от него ждут принятия сложного решения. И Буш такое решение принимает, понимая, что политически оно будет крайне непопулярно, особенно сейчас, за несколько месяцев до выборов нового президента страны.
– Ну что ж, бэйл–аут, так бэйл–аут, – говорит он, тяжело вздыхая. – Когда–нибудь, когда это все закончится, вы разберетесь с тем, как мы дошли до такой жизни и что нужно сделать, чтобы это больше никогда не повторялось.
Уже ночью Полсон проинформировал Обаму и Маккейна о предстоящем выкупе AIG и попросил их воздержаться от популистской критики вынужденных мер.
Утренний пресс–релиз о том, что ФРБ открывает кредит в восемьдесят пять миллиардов долларов в обмен на получение восьмидесяти процентов пакета акций AIG не остановил падение фондового рынка.
Финансовый кризис, начавшийся в Америке, перерастал в мировой. Кредитный рынок замер. Люди выстроились в очередь в банкоматы. Ни у кого не было уверенности в том, что на следующий день в банках останется наличность. Россия закрыла торги сначала на один час, а потом и на весь следующий день. Дрогнули даже верные Полсону китайцы, начав выводить деньги из американской экономики. Хуже всего обстояли дела с Morgan Stanley. Стремительный обвал его акций до боли напоминал ситуацию с Lehman Brothers всего неделю назад. На грани был и Goldman Sachs. Банковская система, выстроенная исключительно на доверии, могла рухнуть в считанные часы.
– Надо идти в конгресс, – сказал Бернанке за завтраком с Полсоном. Вид у обоих был замученный, но никому больше до этого не было дела. – Мы не можем затыкать одну дыру за другой средствами ФРБ. Необходимо общее решение. И это решение должно быть законным. У нас пока еще демократия.
– Сейчас? Накануне выборов? Ты хочешь, чтобы они голосовали за бэйл–аут? А что, если они не проголосуют? Представляешь, какой тогда начнется кошмар?
– Кошмар уже начался, мой дорогой Хэнк. Он здесь и сейчас. Так что лучше подумай, с чем ты пойдешь в конгресс.
Думать было над чем. Решение должно быть простым и убедительным. Нет. Очень простым и очень убедительным, иначе они не получат одобрение конгресса в необходимый кратчайший срок. Ясно, что нужно просить денег, но на что? На выкуп токсичных активов у банков. Но сколько их всего? Да и сколько они стоят? Подсчет мог быть только приблизительным, но сумма должна покрывать убытки всех ведущих банков, чтобы они возобновили кредитование. К тому же, выкуп токсичных активов должен помочь простым американцам сохранить свои дома. Так сколько просить? Семьсот миллиардов долларов… Сумма астрономическая… Осталось только убедить конгресс одобрить план Полсона.
Нэнси Пелоси, спикер палаты представителей, обрадовалась звонку главного секретаря казначейства:
– Хэнк, я собиралась позвать вас завтра утром на встречу с представителями конгресса. Мы хотим узнать о ваших мерах по спасению экономики.
– Мадам спикер, завтра утром будет уже поздно, – замогильным голосом отозвался Полсон.
Это подействовало.
Вечером в четверг, 18 сентября, всего через три дня после краха Lehman Brothers в кабинете Нэнси Пелоси собрались лидеры обоих партий. На столе перед каждым участником лежали три страницы проекта закона по спасению проблемных активов. Возмущенные реплики посыпались на Полсона и Бернанке уже через несколько минут:
– Вам просто нужен подписанный чек с непроставленной суммой.
– Речь только о банках и не слова о контроле. А что получит семья, потерявшая из–за ваших махинаций дом?
– Просто выдать семьсот миллиардов и довериться вам, предоставив неограниченные права на распределение такой суммы…
– Как вы
