просто повезло создать что-то хорошее. Я слишком неуклюжая, и к тому же ничего не помню, — произнесла Наташа виновато понурив голову.
Почти весь ужин Мин Жень легко и непринуждённо разряжала обстановку своими шутками и разговорами. Присутствующие смеялись и начали чувствовать себя свободнее. Императрица сидела на возвышении за своим личным столом, а остальных усадила перед собой за общий. Ли Цзы Лун периодически что-то вежливо подавал в тарелку Гу Мин Жень из мисок с закусками.
— Ваше высочество, спасибо, но у меня руки есть, — наконец не выдержала подозрительной заботы Наташа.
— Старший брат, а обо мне почему не заботишься? — спросила Цзинь Хуа. — Мне ты никогда не подкладывал.
— Хуа-эр, не капризничай, — осекла её монаршая старушка, — Жень-эр в первый раз здесь ужинает, ей явно неудобно и она смущена, вот Лун-эр и заботится.
— Благодарю, но я надеюсь, это не дойдёт до кормления с ложечки. А то он мне так яро накладывает еду, словно я никогда в жизни не ужинала, — улыбнулась Наташа и вежливо поклонилась императрице.
«Раньше я что-то не замечала за первым братом таких сострадательных наклонностей», — подумала принцесса, но промолчала.
Наташе жгло душу письмо за пазухой, ей не терпелось его поскорее прочитать и она отпросилась с ужина пораньше.
— Жень-эр, наследный принц проводит тебя, чтобы ты не чувствовала себя одиноко, а дворец не казался тебе мрачным и унылым, — намекающе произнесла вдовствующая императрица.
Цзинь Хуа встала из-за стола:
— Вместе и правда веселее!
— Нет. С тобой, Хуа-эр, мне нужно поговорить, — осекла её монаршая особа.
— Не хочу отвлекать наследного принца. Ваше величество, мне не страшно, я смогу добраться сама, — изящно сложив на талии руки, кивнула Наташа.
В итоге Ли Цзы Луна ей всё-таки всучили и он действительно проводил её до комнаты. Всё это время они шли в давящей тишине. Цзы Лун изучающе смотрел на Наташу, не решаясь начать диалог, а та в такие моменты желала мимикрировать под окружающую обстановку, слиться с ночью и стать незаметной.
«Ты меня боишься, стесняешься или я тебе нравлюсь… дикая фея», — думал Цзы Лун.
Перед тем, как уйти, Ната, остановившись на пороге своей комнаты, развернулась:
— Хочу сразу внести ясность, чтобы не было недопониманий. Мне не нужно угождать, чтобы получить помощь моей семьи, я не ведусь на заигрывания, и в моём сердце уже есть возлюбленный. Но умею держать язык за зубами, как уже говорила ранее, а также быть благодарной. Я никогда не буду марионеткой ни в чьих руках… Там, за стеною, свобода и я ни за что не променяю её на клетку, хоть и золотую.
— А как же власть? — в глазах Ли Цзы Луна заиграл огонёк охотника.
— Зачем она мне, если я могу её потратить только на слуг во дворце? — усмехнулась Наташа.
— А как же богатство? — продолжал так же смотреть на неё наследный принц.
— И что мне с ним тут делать, чахнуть над ним? — улыбнулась Ната. — Если вы что-то пытаетесь поделить, можете сразу взять мою долю. Своё я заработаю сама, там, на свободе, — с этими словами она решительно захлопнула створки дверей, продолжая до последнего смело смотреть ему в лицо.
«Мой дед был хорошим правителем, он всегда говорил, что власть нужно давать только тем, кто её совершенно не хочет, поскольку только из таких получаются самые хорошие и мудрые чиновники», — Цзы Лун был восхищён ораторским искусством, харизмой и силой характера Гу Мин Жень. — «Тебе от меня не убежать. Ты уже в моих руках, хоть и не подозреваешь пока об этом».
* * *
Утром саше Мин Жень уже висело на поясе Ли Цзы Луна. Ната с тоской посмотрела на свой мешочек, понимая, что она ему его не дарила, но теми, кто не знает, его наличие у мужчины может быть быть расценено иначе. Однако она успеет забрать саше у него до возвращения Бэй Ху, когда наследный принц поможет ей спасти третью сестру.
На занятии грамматикой Наташа сидела в меланхолии, скромная и молчаливая, размышляя о несправедливости бытия и жестокости этого древнего мира. Она с содроганием думала, как просто, нелепо и невинно может здесь кто-то умереть, даже будучи несправедливо обвинённым, и от этого ей было страшно. Она как никогда ощущала свою слабость, неспособность и беспомощность, от этого чувства было жутко, словно душу на тёрке тёрли. Эти невидимые цепи и оковы давили. Наташа поняла, что хочет сбежать подальше, она задыхается. Единственный человек не из родственников, кому она искренне доверяла, верила в его честность и силу чувств, верила в то, что он не даст ей расстраиваться и страдать, на кого можно было положиться — это был Бэй Ху. Эта вера и эти мысли держали Наташу на плаву, помогали ей бороться и чувствовать себя защищённой. Прочитав вчера его письмо и написав ответ, она была очень счастлива.
— Сяо-Жень, почему ты такая тихая сегодня? — в сердце Ли Цзы Луна кольнуло сочувствие, он готов был рвать и метать, чтобы найти справедливость для неё.
— Говорят, семьи чиновников, обвинённых в растрате и умерших в темнице, что недавно отправили в ссылку, всех убили. Это жуть какая-то, так жалко невинных людей и особенно детей, — с грустью в голосе произнесла Наташа. — А я ведь хотела им дать с собой тёплой одежды, еды и лекарств. Не стала лишь потому, чтобы семью Гу не припутали за возможную связь с мятежными кланами… но так хотелось им помочь, ведь больше, я слышала, некому о них будет позаботиться.
Наследный принц удивлённо поднял бровь, однако ему захотелось крепко обнять Жень-эр, чтобы успокоить, прижать к себе крепко-крепко, чтобы она почувствовала защищённость.
— Из-за контрабанды, взяточничества и воровства чиновников государство лишается своей крови. Нарушение законов приводит к разрушению остова и костей страны. Бескровное и бескостное государство обречено на погибель. Люди, которые подвергают государство и законы разрушению, должны быть казнены, ибо они являются самым великим злом и убийцами народа. Потому что государство — это не дома, леса и реки; государство — это люди, что живут в нём.
Наташа ошарашенно посмотрела на наследного принца Ли Луна, теперь она взглянула на него с совершенно другой стороны и начала осознавать его чаяния и зрелый мудрый взгляд на вещи.
«Я слышала, что в Китае до сих пор есть смертная казнь за взяточничество и коррупцию», — вспомнила она.
* * *
— Мне доложили сегодня, что семьи обвинённых чиновников были убиты в пути до места ссылки, — сурово произнёс император, нити нефритовых бусин, вертикально свисающих с его императорской тиары сзади и перед его
