можно переночевать воровской или грабительской группе». Из всего этого следует, что если мы говорим о петербургском городском фольклоре, то имеем в виду исключительно наших, питерских, гопников.
Очень скоро эти маленькие полуголодные «наши гопники» стали притчей во языцех всего и без того неспокойного города. Они вызывали постоянную озабоченность властей и неподдельный страх обывателей. Следы этого перманентного состояния сохранились в городской фразеологии – от формулы социальной обстановки на Лиговке: «Количество гопников определяется в лигах» – до непритворного изумления: «Вы что, на Лиговке живете?!»
Надо сказать, что советские гопники мало что добавили к исключительно низкой социальной репутации Лиговского проспекта в районе Московского вокзала. Таковой она складывалась давно. Еще в 1891 году значительная часть Лиговского канала была забрана в трубу. Над ней проложили так называемые Лиговские сады, или Бульвары.
Очень скоро это название стало нарицательным. Им будут обозначать места скопления всяческой шпаны, хулиганов, проституток и других асоциальных элементов, которых стали называть «Лиговским сословием». В 1913 году сентябрьский номер «Петербургского листка» писал: «Хулиганы известны под именем “Лиговское сословие”. В траншеях между насыпями земли можно ежедневно наблюдать их оргии, пьянство, игры в карты. Из траншей то и дело слышится непечатная брань и дикие просвисты».
С 1913 года мало что изменилось. Разве что были засыпаны траншеи. Лиговка и в советские времена представляла собой нешуточную опасность для обывателя. Сергей Довлатов рассказывает характерный анекдот. Приехал майор в часть. Дневальный его не пускает. Майор кричит: «Я из штаба части!» Дневальный в ответ: «А я с Лиговки!»
Этапы стремительного падения репутации Лиговского проспекта отмечены яркими метами петербургско-ленинградского фольклора: «лиговский хулиган», «лиговская шпана», «б… лиговская» – идиомы, хорошо известные не только окрестным жителям, но и всему городу. К сожалению, имидж Петербурга как портового города со всеми доступными дешевыми удовольствиями поддерживается до сих пор. Вот анекдот, придуманный в Ленинграде. Заспорил грузин с ленинградцем, где эхо лучше – в Грузии или в Ленинграде. Поехали в Грузию. Пошли в горы. Крикнули: «Б…и-и-и-и-и…», – и в ответ раздалось многократное: «Б…и… Б…и… Б…и…» Вернулись в Ленинград. Встали посреди Исаакиевской площади: «Б…и-и-и-и-и…», – и через мгновение услышали со стороны Московского вокзала: «Иде-о-о-м…»
До сих пор о дамах легкого поведения или опустившихся женщинах говорят: «Как с Московского вокзала». Их легко было отличить по внешнему виду. Серые спившиеся лица, нагловатые ищущие взгляды, показное равнодушие. Большинство из них теснилось на трамвайной остановке, что позволяло при неожиданном появлении стражей порядка оправдываться: «Я не такая, я жду трамвая».
Известен анекдот, ставший одной из литовских легенд. Одна старая дама часто говорила: «Я никогда не пойду гулять по Лиговке, потому что меня там изнасилуют». В конце концов она рискнула пойти погулять по Лиговке. Вернулась домой и повесилась. Оставила записку: «Я никому не нужна, меня даже на Лиговке не изнасиловали».
К 1920-м годам Лиговка превратилась в общегородской центр сбыта наркотиков. Наркоманы называли его «фронтом». На «фронте» можно было легко приобрести кокаин «в любых количествах и в любое время». В Петрограде на мотив популярного «Чижика-пыжика», окончательно потерявшего первоначальную связь с кадетами Училища правоведения, распевали песенку, которая могла соперничать с популярностью небезызвестного жареного цыпленка:
Чижик-пыжик, где ты был?
На Фонтанке кофе пил.
Кофе?! Кофе?! Врешь ты, брат!
Ты ведь пил денатурат.
Ой, не бейте! Ой, скажу!
Пил не кофе, а ханжу!
Стали Чижика ловить,
Чтобы в клетку посадить.
«Ханжа» здесь, скорее всего, искаженное название сока недозрелых зерен мака, макового молочка – ханки, из которой изготовляются наркотики. Торговля ханкой на черном рынке была в то время довольно распространенной.
Но и, кроме ханки, покупателю предлагался целый набор кокаинового порошка в самом широком ассортименте. Эта «серебряная пыль» продавалась в так называемых «кулечках-фунтиках» и носила самые разные названия: «марафет», «белая фея», «антрацит», «кокс», «нюхара», «кикер».
На Лиговке, или «Лигавке», как презрительно любили произносить с непременным ударением на втором слоге петроградцы, обыкновенные добропорядочные граждане старались не появляться. Зато с удовольствием пересказывали о ней анекдоты. Один из них был более чем самокритичным: «Пристала на Лиговке брюнетка. Через час будет считать мои деньги своей собственностью». Согласно другому анекдоту, общество «Старый Петербург» ходатайствовало о сохранении за наиболее хулиганскими частями Лиговской улицы старого названия «Лиговка» – в честь Лиги Наций, с которой, как известно, отношения у Советского Союза в то время складывались не самым лучшим образом.
От грохота трамвайного металла
Дрожит на утонувших облаках
Свинцовый блеск Обводного канала,
Зажатого в гранитных берегах.
Над Лиговкой рождаются виденья,
И в самый неожиданный момент
Гопников блуждающие тени
Приходят из преданий и легенд.
Сказания рассказчиков бывалых
Не вызывают слушателей спор.
Дурная слава лиговских бульваров
До наших дней доносится с тех пор.
И в памяти всплывают небылицы
Над заточенной в дерево рекой
О лиговских любвеобильных жрицах
С глазами, потерявшими покой,
О юных беспризорниках с вокзала,
О преданных работниках ЧеКа…
Предания Обводного канала.
Сказанья, пережившие века.
Сегодня здесь ни ужаса, ни горя.
Сегодня здесь спокойствие и мир.
Но улица без мифов и историй
Похожа на заброшенный пустырь.
И никому она не интересна,
И память не заботится о ней.
На ней без мифов холодно и пресно
От основанья до скончанья дней.
Уходит небо в глубину Канала,
Вплывают тучи в Лигу под землей.
Я выхожу на площадь у вокзала,
И мир преданий следует за мной. ***
Окончательно процесс придания площади Восстания подлинно советского облика был завершен установкой в 1967 году в центре Большого зала Московского вокзала алебастрового бюста Ленина, выполненного по модели скульптора Л.А. Месса. Формально памятник появился в память об «удовлетворении просьбы Петроградского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Петрограда о переименовании города Петрограда в Ленинград». Об этом была сделана соответствующая надпись на стене зала за памятником. Бюст был укреплен на высоком пилоне из черного полированного гранита. В ленинградском городском фольклоре он был известен как «Лысый камень», «Голова», «Белая головка» или «Ленин на палочке».
В начале 1990-х годов, после возвращения городу его исторического имени, памятник был снят. На его месте установлен бюст Петру I, выполненный по модели скульптора А.С. Чаркина. Как и его предшественник, Петр представлен погрудным скульптурным портретом, установленным на высоком пьедестале. В отличие от Ленина, памятник Петру, голову
