9 Я знал, в каком ящике стола лежит тетрадь с неоконченной повестью об Олеге и Насте. Открыл. Из тетради выпала Танина фотография, избежавшая костра. Пристальный, в самую душу направленный взгляд удлинённых глаз. Вложил её в книгу и осторожно перечитал собственную повесть. Неужели это действительно я писал? Почерк знакомый, но некоторые страницы видел как будто впервые…
Тут же стал перепечатывать её на компьютере, исправляя вопиюще неудачные, на мой современный взгляд, места. Главные ошибки были нескольких родов. Разъяснение прямым текстом всех-всех желаний, мыслей и чувств, о которых можно догадаться по словам и действиям. Избыток штампов – «как гром среди ясного неба» – и канцелярской лексики в описаниях. Попадались излишне слащавые, сентиментальные абзацы или предложения – вот третий недостаток; но большая часть написанного, как ни удивительно, нравилась.
Перепечатал за неделю и, разогнавшись, продолжил и закончил повесть именно так, как фантазировала в самолёте Таня. Её давние мысли совпали с моими сегодняшними. Описал поездку Насти и Олега в его родной город – первое воскресенье октября, весь день с утра до вечера. Олег помнил свой старинный адрес, Настя часто проходила этой улицей, направляясь к подруге, тоже Насте. «Вот он», – кивнула на дом, выстроенный на склоне холма. Обошли кругом, отыскали парадную, не сговариваясь, открыли. Поднялись на пятый этаж, Олег ничего не узнал, но вспомнил – будто фары мелькнули в тумане, – с каким трудом затаскивал сюда свой первый двухколёсный велосипед, пыхтел, обливался потом, но не останавливался и не принимал ничьей помощи. Вот и квартира. Рука Олега сама потянулась к звонку, нажала. Странный сигнал за дверью – голоса дельфинов, теплоходный гудок. Олег и Настя переглянулись… и с грохотом, через ступеньку ринулись вниз, столкнулись в дверях, выскочили на улицу, летели ещё несколько минут под гору, задыхаясь от беззвучного смеха, и лишь потом остановились и долго хохотали на все окрестности. Я сам ухмылялся с ними заодно. «Большая тётка, господи, скоро восемнадцать лет!..» – утирая слёзы, простонала Настя. Случился в тот день и клад, как в настоящей приключенческой книге: нашли на дороге три рубля и тут же истратили на лимонад, пирожки, мороженое. Три рубля! Как они звучали теперь, когда мы все были сплошь миллионерами…
Я писал в третьем лице и не был привязан к одному-единственному герою. Это позволило мне свободно перелетать в Питер, когда Настя со второго захода поступила в институт, и рассказывать о её студенческой жизни. Мелькали занятия, друзья, подруги, ученики, возник сорокалетний ухажёр, выдуманный Таней. Он не жил с семьёй, но и не разводился. Чтобы добавить драйва и экшна, я наградил его дочерью четырнадцати лет, крайне не одобрявшей новое папино увлечение. Когда она убедилась, что Насте плевать на предупреждения и угрозы, подкараулила её в тёмном дворе вместе с подругами, вооружёнными палками и камнями. Случай подлинный: такая история произошла с Валентиной, девушкой моего друга-шефа Аркадия, и едва не закончилась грустно. Её выручил Аркадий, в тот вечер случайный прохожий, – разогнал малолеток, отвёз беднягу в травматологию. С тех пор и не расстаются. Настя же, ловкая и не обделённая силой, сумела выхватить у одной из нападавших палку и, раскрутив её над головой, прорваться на улицу, где были люди. Она ничуть не испугалась, но интерес к взрослому поклоннику после этого как отломило, – дочка всё-таки добилась своего. А жаль, именно в тот вечер Настя думала расстаться с невинностью. Она сделала это чуть позже при помощи студента, ровесника, без каких-либо чувств, больше из любопытства, – и, получив опыт, на время успокоилась.
Олег учился в школе, рос и всё лучше рисовал. Его работы, карандашные и акварельные, брали призы на республиканских конкурсах. Многое рисовал специально для Насти, посылал в больших конвертах, она отвечала, хоть и не на каждое письмо.