чтобы разом повысить её стоимость, но хлопот с этим много, поэтому мы решили, что ну его…
А Маркус сказал, что обитатели Поднебесной могут купить у нас ткань любого цвета, при условии, что этот цвет — кремовый.
— Как думаешь, если мы удвоим объёмы, это хоть на что-то повлияет? — спросил я.
— Неа, — покачал головой Маркус. — Город легко сожрёт хоть двадцать километров ткани в сутки и потребует добавки. Хлопковая ткань, хоуми, просто тупо лучше сукна и льна, а стоит приемлемо. Но я думаю, о нас скоро услышит армия и вот тогда к нам потекут реки бабла, бро… Мы сможем предложить им стабильные поставки за адекватный прайс — это чистый гринд бабла, ниггер!
— Ну, армейские заказы — это всегда чистый гринд, — согласился я. — Посмотрим — может, повезёт…
— Да тут дело не в везении! — мотнул головой Маркус. — Как только на нас выйдут армейцы, мы сразу же предложим им условия, от которых они ни за что не откажутся — поставим цену в два цяня за чи ткани и они наши. Со временем сможем наработать репутацию и сможем поставлять ткань по всей Поднебесной.
— Охлади траханье, бро, — улыбнулся я. — Давай, для начала, освоим овечий рынок.
— Ну, я же думаю о перспективах! — воскликнул Маркус. — Мы только в самом начале пути, но уже отсюда я вижу гору бабок, которые можно налутать на хлопке!
— Налутаем, — кивнул я уверенно. — Но это не самоцель — эти бабки нужны нам для дела.
— Конечно! — согласился Маркус. — Но как же приятен сам процесс…
*1011-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и председателя совета квартала Вэй Та Ли *
— Подай ключ на двенадцать, — протянул я руку.
— Держи, бро, — передал мне требуемый ключ Маркус.
— Следи за давлением — сейчас должно начать повышаться, — предупредил я его и начал крутить болты.
Я чувствую кожей, что здесь утечка пара, но места утечки не видно, хотя вода капает. Думаю, эта ёбаная заплатка, которую мы накрутили при первой поломке, себя не оправдала и нам придётся переделывать котёл.
У нас не было ни одного взрыва котла, хотя Маркус говорил, что, исторически, это довольно-таки распространённая причина гибели конструкторов паровых двигателей.
Но мы же, вообще-то, из двадцать первого века, поэтому знаем дохуя — вот Маркус не додумался, а я додумался до предохранительного клапана. Внутри клапана жёсткая пружина, прижимающая запорный шарик — когда давление становится слишком сильным, пружина поддаётся, шарик отходит вместе с ней и лишний пар выходит. А когда давление падает, пружина снова прижимает запорный шарик. Гениально и просто.
Затягиваю все болты и вожу рукой вокруг заплатки. Конденсат ещё капает, но движения воздуха не ощущается.
— Кажется, разобрался, — вылез я из-под котла.
— Можно запускать? — спросил Маркус.
— Запускай, — кивнул я.
Мой чёрный бро плавно нажал на рычаг.
Где-то в сердцевине привода хлестнуло — вал, вращавшийся вхолостую, сцепился с передаточным механизмом, и ткацкий станок ожил.
Со скрежетом и ритмичным постукиванием заработал челнок, побежали нити основы, и началось плетение ткани. Механизм втянулся в свой упорядоченный ритм и застрекотал, как заведённый кузнецким колдовством жук, выплёвывая из себя сантиметр за сантиметром будущей ткани.
— Каждый раз смотрю и охуеваю, как в первый раз… — произнёс я. — Вроде, предельно понятно всё устроено, очевидно, как всё это работает, я сам, блядь, своими руками, собирал этот станок, но… Но, блядь…
— Это волшебство технического прогресса, мой братский ниггер! — скалясь на все тридцать два зуба, сказал мне Маркус. — Пойдём, посмотрим на остальные!
Второй, третий и четвёртый станки работали без сбоя, а вот пятый факапнулся. Нет, некоторое время работал он нормально — ткань формировалась, как и задумано, но готовая ткань не наматывалась, а валилась с края станка, что вызвало перекос ткани и форменный разъёб всего процесса. Ответственный за работу станка дух потрясённо крутился вокруг станка и пытался выполнять порученную последовательность действий.
— Бля-я-я-я… — с досадой протянул Маркус. — Забыл намотку включить… Ничего, сейчас поправим всё.
Устранение неполадки было осуществлено прямо на ходу — испорченную ткань мы тупо обрезали, исправили перекос и позволили духу делать его нехитрую работу.
Остальные станки работали штатно и выдавали первоклассную ткань.
— Ещё десять станков — это девятьсот сорок метров ткани в сутки! — торжественно провозгласил Маркус.
— Вал крутится — лавэха мутится, — улыбнулся я.
Одни только духи тут в роли эксплуатируемого класса — знали бы они, сколько прибавочной стоимости мы на них мутим, платя за это жалкие крохи Ци…
«Надеюсь, у них не появится какого-нибудь духовного Карла Маркса, который скажет, что им нечего терять, кроме их цепей…» — подумал я.
А вообще, эти примитивные духи, вполне возможно, когда-то были людьми — их посмертный заряд изначальной Ци был близок к исчерпанию, поэтому они согласны на любую хуйню, буквально, на любую хуйню, лишь бы продлить своё существование хоть на миг.
Так что можно сказать, мы занимаемся эксплуатацией давно мёртвых и почти или совсем забытых.
К счастью, они уже не осознают себя — это просто полусознательное скопление изначальной Ци, без каких-либо внятных целей, кроме безотчётной жажды жить хоть как-то, любой ценой.
— Давай к третьему движку, — вздохнул Маркус. — Надо добить его хотя бы наполовину и браться за ткацкие станки.
К валу каждого парового двигателя «Маркус Марк 1» присоединяется десять ткацких станков, поэтому движки являются ключевыми элементами — их обслуживает по три слабых духа, которые следят за давлением пара, пополняют воду и топливо, а также сигнализируют о нештатных ситуациях.
Это второй цех тёмной фабрики, а в ближайших планах есть ещё восемь цехов — там тоже будут коттон-джины, вилочные, прядильные и ткацкие станки, а также паровые двигатели.
Можно было, конечно, специализировать цехи, но у нас «духовная специфика», поэтому мы не можем позволить себе дополнительную логистику полуфабрикатов. Вернее, мы не хотим создавать ненужную логистику, чтобы меньше заёбываться с микроконтролем.
Нам лучше пожертвовать общей эффективностью и создать полностью автономные линии с конвейерными лентами, производящие продукт от и до, чем маяться с перетаскиванием очищенного и распушённого хлопа из цеха в цех.
В десяти тёмных цехах будет непрерывно функционировать 100 ткацких станков, которые будут производить примерно 9400 метров хлопковой ткани
