class="p">Понимание наконец-то приходит ко мне, и я просто смотрю на нее в ошеломленном молчании, совершенно потеряв дар речи.
Она больше ни с кем не встречалась. Мы были порознь восемь долгих лет, но она так и не двинулась дальше, никогда не впускала никого туда, где раньше был только я. Меня захлестывает волна эмоций — яростного собственничества, дикого желания, благоговения, любви и облегчения. Рычание вырывается из моей груди, когда я наклоняюсь, чтобы подхватить Слоан на руки, прижимая ее к себе в свадебной манере и направляясь к выходу.
— Мэдд! — смеется она, обвивая руками мою шею и игриво дрыгая ногами. — Что ты делаешь?
— Вот увидишь, — растягиваю я слова, игнорируя призывы наших друзей, пока несу ее через толпу людей.
Я веду ее прямо из бального зала по длинному коридору, примыкающему к нему, до самых двойных дверей президентского люкса в конце.
— Подожди, — выдыхает она, когда я иду открывать дверь, и я замираю, положив руку на ручку, вопросительно глядя на нее.
Слоан убирает руку с моей шеи, протягивая ее, чтобы провести пальцами по надписи, которую мы оставили перманентным маркером, когда были подростками. Мэдд и Слоан, герцог и герцогиня Хаоса.
Улыбка изгибает ее губы, и она поднимает на меня взгляд, ее зеленые глаза полны обожания, которого я не заслуживаю.
— Хорошо, — шепчет она, слегка кивая мне, и я толкаю дверь, занося ее внутрь.
Глаза Слоан загораются, когда она видит, что ее ждет, ее рот приоткрывается от удивления.
Я понимаю ее шокированную реакцию; я не из тех парней, которые делают широкие жесты. Ну, забудем об этом — раньше я был таким, но в последний раз, когда я попытался сделать широкий жест, из-за меня чуть не убили девушку, которую я люблю. Однако этот случай казался достаточно безопасным, и выражение лица Слоан прямо сейчас показывает, что усилия, затраченные на это, стоили того.
Сегодня, пока она спала, я пришел сюда и прибрался, зная, что в какой-то момент мы окажемся в этой комнате сегодня вечером. В конце концов, это всегда было наше место. Об этом говорит наша надпись на двери.
Слоан извивается в моих руках, показывая, что хочет, чтобы ее опустили, и я ставлю ее на ноги. Когда я поворачиваюсь, чтобы закрыть за нами дверь, она делает еще один шаг внутрь, наслаждаясь обновленным пространством с широко раскрытыми от благоговения глазами.
На огромной кровати у дальней стены, где мы потеряли друг с другом девственность, расстелен свежий комплект постельного белья, выглядящий уютно и маняще.
Комоды и столики по всей комнате, где она провела пальцами по пыли, когда мы были здесь в прошлый раз, были чисто вымыты, и на них стояло столько свечей, сколько я смог достать. Мерцающий свет от них отбрасывает мягкое сияние на все вокруг, их цветочный аромат заглушает затхлый запах, который появился в этой комнате после десятилетия неиспользования.
Я также вымыл деревянный пол, вытер диван и принес маленький портативный динамик для воспроизведения музыки. Это немного, но вернуло комнате некое подобие его былого величия.
— Ты это сделал? — Слоан ахает, переводя свой благоговейный взгляд обратно на меня.
Я киваю.
Она бросается в мои объятия, взбираясь по моему телу и осыпая мое лицо поцелуями.
— Не могу поверить, что ты это сделал! — визжит она между поцелуями.
— Эй, я могу быть внимательным, когда это важно, — смеюсь я, поднимая ее за бедра и ведя к кровати. — Это твоя ночь, детка. Я хотел сделать ее особенной.
Подойдя к кровати, я кладу ее на нее, перемещая ближе к середине, когда нависаю над ней. Она обхватывает мое лицо обеими руками, заглядывая в глаза.
— Я люблю тебя, Мэддокс Кесслер.
— Я люблю тебя, Слоан Мастерс, — отвечаю я, наклоняясь, чтобы завладеть ее губами в обжигающем поцелуе.
Я опускаюсь своим телом на нее сверху, задирая ее платье вверх по бедрам, продолжая целовать ее до чертиков. Я прерываю наш поцелуй только для того, чтобы стянуть с нее платье через голову и позволить ей снять с моего торса рубашку, а затем наши рты снова сливаются, мой член утолщается за молнией джинсов.
Ее пальцы начинают возиться с пуговицей, заправляя ее за пояс моих боксеров и дергая, пытаясь стащить их с моих бедер. Я поддерживаю свой вес одной рукой, а другой тянусь вниз, чтобы помочь ей, неуклюже сбрасывая джинсы с ног, пока она сбрасывает свои высокие каблуки. Как только мы оба оказываемся полностью обнаженными, она благоговейно проводит ладонями по моей груди и торсу, опуская их вниз и обхватывая рукой мой тяжелый член. Он пульсирует в ее ладони, жаждя оказаться внутри нее, и она выгибает спину, приглашающе раздвигая ноги.
Я опускаю голову ей на грудь, облизывая ее соски и втягивая их в рот, когда мое имя срывается с ее губ с хриплым стоном. Затем я вылизываю дорожку между ее грудями вверх к горлу, к метке спаривания, которую я оставил на ее коже на стыке шеи и плеча. Она ахает, когда я провожу по ней зубами, ее тело содрогается подо мной, пока я подношу головку своего члена к ее отверстию.
Я толкаюсь в ее скользкий жар, достигая дна со стоном, когда зарываюсь между ее бедер. Слоан вскрикивает, ее ноги обвиваются вокруг моих бедер, когда я толкаюсь в ее тугую киску. Она двигается вместе со мной, тяжело дыша и постанывая, впиваясь ногтями мне в спину. Я трахаю ее медленно и глубоко, боготворя каждый дюйм ее тела, пока она не кончает, ее внутренние стенки трепещут, бедра дрожат.
Она откидывает голову назад, приближаясь к кульминации, и я следую за ней прямо по краю блаженства, двигая бедрами вперед, чтобы погрузиться глубоко в нее, когда кончаю. Мы цепляемся друг за друга изо всех сил, содрогаясь от удовольствия, а затем вместе рушимся на кровать, запыхавшиеся и скользкие от пота.
Потом мы лежали обнаженные на мягких простынях, ее голова лежала у меня на груди, а я рассеянно перебирал пальцами ее растрепанные кудри.
— Значит, ты ничего не боишься, да, герцог? — Слоан тихо размышляет.
— Что ты имеешь в виду? — я ворчу.
Она отталкивается от моей груди, опираясь на предплечье, чтобы посмотреть на меня.
— Ни один из страхов, с которыми я столкнулась сегодня, не был твоим.
Я заправляю ей волосы за ухо, проводя кончиками пальцев по шраму на виске.
— Это потому, что я уже столкнулся со своим самым большим страхом, — бормочу я, проводя костяшками пальцев по линии ее подбородка и обхватывая ее подбородок
