Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
Смотрите, чем закончилось царствование Приама, смотрите, как его зарезали в храме. Смотрите, как его внука, младенца Астианакса, сбросили с городской стены. Я пришел в эту ночь за тобой, о враг мой! Я пришел пролить твою кровь. Как сильный ветер гонит огонь по полю сухой пшеницы, так твои злодеяния пожнут урожай моей ярости.
В сердце Лабиринта
19.24
Волны воспоминаний с головой захлестывали Норта, когда он поднимался в лифте.
Он гнал проклятую память, отбивал ее удары, закрывая пылающее лицо руками. Прижав пальцы к воспаленным вискам, детектив обнаружил, что они в крови.
Зеркало в лифте показало то, чего он так боялся. Шрамы прошлого проступили сквозь кожу – отметины Киклада прорезались на висках острыми прямыми рогами.
Ба-бах!
Он не знал, настоящая ли кровь на его пальцах. По крайней мере в прошлом она была настоящей.
19.27
Когда дверцы лифта мягко скользнули в стороны, Норт вышел в коридор, сжимая в руке череп своего прошлого воплощения.
Света не было.
Ба-бах!
В дальнем конце коридора из-под какой-то двери пробивалась слабая полоска света. Норт, крадучись, направился туда, свободной рукой нащупывая верный «глок».
С оглушительным стуком дверцы лифта захлопнулись за его спиной, и тотчас в коридоре воцарилась кромешная тьма.
Норт тихо постоял пару мгновений, давая глазам привыкнуть к темноте.
Ба-бах!
В кармане пиджака задергался телефон. Детектив услышал в наушнике встревоженный голос Мартинеса:
– Уходи оттуда поскорее!
Рука Норта, тянувшаяся к пистолету, замерла.
– Что случилось?
– Снайперы заметили пожар на третьем этаже.
Он посоветовал позвонить в пожарное отделение. Мартинес сказал, что уже позвонили. Норт сделал еще пару шагов, и связь стала нестабильной, а потом и вовсе оборвалась.
Он вернулся к лифту и нажал кнопку вызова. Ничего не произошло.
«Нужно найти выход на лестницу».
Ба-бах!
Детектив достал пистолет и направился в дальний конец коридора. Подойдя поближе, он ощутил, что из щели между неплотно прикрытыми створками тяжелой деревянной двери сочится явственный аромат жасмина.
Истерзанное сознание отозвалось водоворотом образов, ощущений, мыслей и чувств, в которых преобладала застарелая темная ненависть. Открывая дверь, Норт полностью доверился этому неудержимому потоку.
19.31
– Ты скорбишь о своей жизни, Киклад?
Норт пошарил взглядом по комнате, тонувшей в полумраке, и навел «глок» в ту сторону, где различил неясный шорох. За окном бушевала настоящая гроза, подсвечивая небеса всполохами молний.
Он с трудом различил контуры письменного стола и положил на него череп.
– Я только начинаю узнавать себя,– ответил детектив.
– Мы одной крови,– отозвался Ген из холодной тьмы.– И скорбеть о моей жизни тебе нетрудно.
Норта пронзила догадка, что в какой-то мере он сейчас разговаривает сам с собой.
– Что такое боги, детектив, как не один Бог со множеством ликов? Что такое роли в спектакле, как не грани одного кристалла? Что такое лица в этой комнате, как не ветви одного древа… рак, который исчахнет и умрет, лишенный живой плоти?
«Лица? Кто здесь еще?»
Ба-бах!
Норт окинул взглядом полумрак, но не смог различить в нем ничего, кроме смутных теней.
Ба-бах!
В тишине раздался невыносимый вой пожарных сирен, и в комнате тускло загорелось аварийное освещение.
Ба-бах!
Ген стоял в нескольких метрах от него, между двумя креслами, в которых сидели двое связанных пленников: знакомая длинноволосая женщина из серебристого «седана» и отец Норта – Саваж.
В одной руке Ген сжимал окровавленный шприц, а в другой – небольшой черный пистолет. Норт вскинул «глок» и прицелился.
19.35
Громыхнул гром, окна тревожно задрожали.
– Положи это! – приказал Норт, держа Гена на прицеле.
Ба-бах!
Парень не шелохнулся. Он стоял, глубоко вдыхая аромат духов.
– Напоминает о Мойре, правда?
– Положи!
– Кто убил Мойру? – продолжал рассуждать Ген.– Этот беззастенчивый похотливый интриган? Или тот мягкотелый дурак, должник своей совести?
Норт смотрел, как его отец тщетно пытается порвать путы. В глазах доктора бился страх. Не оттого, что его судьба оказалась в руках Гена. А потому, что он увидел ненависть в глазах собственного сына.
«Что ты знаешь о своей жизни?»
– Это я ее убил? – взревел Ген.
«Процесс».
– Или ты?
Бык.
– Копни поглубже, детектив,– продолжал настаивать Ген.– Это непросто, если у преступника много лиц, правда?
«Невинная кровь».
– Ты знаешь, какие воспоминания таятся в этой жуткой глубине.
«Помоги мне».
– Нас с тобой ничего не разделяет.
«Психопат долбаный!»
– У нас с тобой одна память на двоих.
«Я – проклятие Сатаны!»
– Чтобы узнать, кто убил Мойру, нужно всего лишь посмотреть в зеркало!
«Что ты знаешь о своей жизни?»
«Процесс».
Бык.
«Невинная кровь».
«Помоги мне».
«Психопат долбаный»
«Я – проклятие Сатаны!»
Сильнее запахло жасмином. Словно рука Мойры коснулась его щеки.
«Я – сладкое дыхание весны».
«Помни об этом».
«Помни меня».
Оконное стекло задребезжало громче – буря неистовствовала вовсю. Здание дрогнуло, и снизу, где бушевал пожар, раздалась серия взрывов. В окне заплясало пламя.
И когда жар достиг предела, разнося все вокруг, стекло не выдержало и разлетелось тысячами осколков.
В комнату ворвался вихрь огня и тугие плети дождя. Они опрокинули Гена на пол, в осколки стекла.
Норт не понимал, как он сам устоял на ногах. Он находился в центре урагана, в самом сердце разрушений.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
