Дополненная реальность. Системный администратор
Глава 1
Бесовские рассуждения
— Душу я, Пашка, продал по старинке, без этих новомодных штук, — делился в ночь на среду, шестого июня, в вызванном приложением сне бес Иван Лавриков. — Обленился, скажу тебе, Вельзевул, работать не хочет. А с другой стороны — всякий за семь с половиной тысяч лет без выходных взвоет. Так что можно и понять. А так-то дела оно не меняет. Хоть через телефон, хоть после личного общения с, так сказать, представителем. Я, Пашка, до того, как контракт подписать, пострадал с избытком, ты не думай, что за хорошую жизнь такие сделки предлагают. Мне пять лет было, когда в машину родителей на всём ходу фура двадцатитонная въехала. И остались от них рожки да ножки. Бабуля, отцова мать (надеюсь, ей там воздалось в райских кущах заслуженно покоя), всё, что могла, для меня сделала. Только она сама на ладан дышала. Вот ты, Пашка, думаешь, что у тебя семья бедная, предки, как ты говоришь, никудышные? А мы с бабкой годами гречкой на воде питались. И Перестройка многих не щадила, и детство в 90-е — то ещё удовольствие. У бабки в своё время очень лихо квартирку её увели! Короче, если без подробностей, скажу тебе так: были вполне причины для такой мены. И я тебе признаюсь честно: не жалею! Точнее, жалею, но не о том. Дурной стал от радости, о чём только не додумывался просить, но не о здоровье. Потому что казалось мне оно непробиваемым. А в итоге всего восемь годков покуражился — и того. Обидно. Я, Пашка, бес в своём роде уникальный. Вообще-то, такие чины только за очень солидный стаж в Аду дают. От пары веков, брат! Но мне вот опять свезло не по-детски. Вписался я в новый проект Вельзевула красиво. И муки адские проскочил. Сразу — на ответственное задание. Не выходит только ни черта! — расхохотался наконец Лавриков. — Но мы ещё повоюем! Я так-то упрямый чел! Я ещё её достану, тётку эту!
Пашка насупился, и черты его во сне на связной подушке стали суровые. Идея советоваться с Лавриковым после напоминания о Зинке стала казаться сверх хреновой.
— Да ничего ей не будет, училке твоей, расслабься! — приметил перемену бес-лотерейщик. — Такая, как она, даже если в крохотный разгул пойдёт — потом обязательно раскается! Не отниму я небесные просторы у такой, не получится!
— И на фига тогда? — выдал Пашка и понял, что может с бесом во сне и сам разговаривать.
— А тут тоже — благое дело! — стал хихикать Лавриков пуще прежнего, даже слёзы на глазах у него выступили. — Спасаю хорошего человека от сверхурочной работы! Вот ты сам — как считаешь: за праведную жизнь в труде и благодати, помощь ближним и прочую лабуду, что человек, так сказать, на пенсии, после похоронного тура, заслуживает?
— Ну… Рай, получается, — моргнул спящий Пашка.
— Рай — это просто география. А делать-то что человек хороший должен, если по справедливости?
— Ну… не знаю… отдыхать, радоваться.
— Вот! — подскочил Лавриков. — Вот! Устами младенца! Радости там, конечно, своеобразные — но тут у каждого свой вкус. Только вот над Зинулей нависли тысячи лет ишачания, к тому же неблагодарного, да ещё и с полным сохранением памяти! Ну и кому это всралось, прости господи? Вместо курорта и покоя — на галеры! А я её спасаю! Только, стерва, не спасается никак! — опять расхохотался он. — Упёртая. Не понял ни хрена, да? — хмыкнул потом бес.
Пашка снова насупился, хотя и правда ни хрена не понял.
— Вылезти из памперса и остаться безгрешным, Пашка, это, так сказать, очень редкая суперспособность. Таких на все почти что восемь миллиардов живущих — единицы. А там, — Лавриков поднял вверх указательный палец, — оно как в жизни. Чем больше делаешь, чем лучше у тебя получается — тем больше с тебя требуют, вот что. Уникальные в своём роде чистые души — это будущие ангелы. Они, как век доживут, в такую пахоту впрягаются, что мама не горюй! А Зинулька твоя — даже нерелигиозная! Ты прикинь, как ей будет на этой работке? Надо оно ей? Тётке этой блаженной вкусить бы пару грешков на старости, чтобы уже никакие крылья не выросли, и отдыхать, как полагается, на полном довольствии в блаженном покое. Так что ничего я плохого не делаю и не пытаюсь даже. Вельзевул из недавних покойничков бесов к чистым душам подослал, чтобы мы хоть в общих чертах думали одинаково. Потому что какой франт царских времён, который душу на право крутиться в императорском дворце выменял, — он современного человека не поймёт! Он увидит, как кто по телефону звонит, и уже решит, что объект с чертями связался. А чтобы соблазнить чистую душу, мозги надо иметь схожие и вообще шарить в современных реалиях. Вот так мне и фартануло бесом стать сразу после кончины. Но ты, Пашка, кукование в Аду с Райским бытием не сравнивай. Тут в натуре работа — в кайф. А там — развод чистой воды. Тот же Ад — вид сбоку получается. Наебалово. Ты бы лучше помог мне училку твою от перьев избавить. А Рай ей так и так уж обеспечен. Только ты же не про то хотел полялякать, да? О твоём повышении у нас только и разговоров! Большинство считает, что не по справедливости такая радость живому. Так что ты, Пашка, — красава, тебе сонном чертей завидует. Только не говори, что успел впасть в раскаяние за пару месяцев и страдаешь!
— Я ещё не согласился, — проворчал Пашка. — Мне ещё надо активировать режим администратора. Я пока думаю.
— Вот те раз! — вытаращил глазищи Лавриков и даже рот приоткрыл между фразами. — Думает он! Индюк тоже думал — и в суп попал, так моя бабуля говорила. Тебе все карты в руки дали, а ты нос воротишь. Не ты, так другие бесы со всеми, с кем надо, договоры заключат. Нашёлся спаситель человечества!
— Демон сказал, что рук не хватает…
— Ну так снизят стаж — делов-то! А совестью ты себе башку не забивай! Сделка честная и добровольная. Баш на баш. И о ней если
